<%Language="VBScript" Response.Write "" %>
<%Language="VBScript" Response.Write "версия для печати" %>

Социальный атлас российских регионов / Архив выпусков мониторинга

Архив выпусков мониторинга

• 21. Бюджеты регионов в 2011 г.
• 20. Итоги трех посткризисных лет: динамика развития и территориальные сдвиги
• 19. Спад инвестиций, стагнация доходов населения (3 квартала 2011 г.)
• 18. Медленно и в разные стороны (1-е полугодие 2011 г.)
• 17. Старые проблемы в новом 2011 году (1-й квартал 2011 г.)
• 16. Барьеры выхода из кризиса: инвестиции и доходы населения в 2010 г.
• 15. Бюджеты регионов в 2010 г.
• 14. Итоги 2010 г.: завершился ли выход регионов из кризиса? (итоги 2010 г.)
• 13. Доходы населения: загадки кризисной динамики (3 квартала 2010 г.)
• 12. Без инвестиций роста не бывает (1-е полугодие 2010 г.)
• 11. Три кризиса: прошедший, идущий и отложенный (1-й квартал 2010 г.)
• 10. Вызовы кризиса и модернизации (итоги 2009 г.)
• 9. Тенденций роста в регионах больше, чем спада (ноябрь 2009 г.)
• 8. Бюджетная политика регионов в кризисный период
• 7. Выход из кризиса: в чем и где? (сентябрь 2009 г.)
• 6. Летняя стабилизация: в чем и где (июль 2009 г.)
• 5. Стабилизация в худших условиях: ждем осени (май 2009 г.)
• 4. Весенняя стабилизация в промышленности и на рынке труда (март 2009 г.)
• 3. Январь-февраль 2009 г.: география кризиса расширяется (февраль 2009 г.)
• 2. Кризисный спад в декабре замедлился (декабрь 2008 г.)
• 1. Мощный удар кризиса в ноябре (ноябрь 2008 г.)

21. Бюджеты регионов в 2011 г.

Доходы бюджетов регионов: денег больше, прозрачности меньше

Доходы консолидированных бюджетов регионов выросли за 2011 г. на 17%, рост отмечался во всех регионах, особенно значительный – в Чукотском и Ямало-Ненецком АО, Москве, Краснодарском крае, Тюменской и Белгородской областях (рис. 1). По сравнению с 2008 г. доходы бюджетов регионов выросли в 2011 г. на 23%, но суммарная инфляция превысила 25% за три года, т.е. реальные доходы бюджетов регионов еще не достигли уровня 2008 г. Медленнее всего преодолевали кризисный спад доходы бюджетов нефтегазодобывающих и металлургических регионов, и только в 2011 г. резко ускорился рост доходов бюджета Москвы. Во всех этих регионах основу доходов бюджета составляет налог на прибыль, резко сократившийся в кризис. На Сахалине динамика доходов зависит от особенностей режима соглашения о разделе продукции (СРП): при больших инвестиционных расходах добывающих компаний поступления налога на прибыль сокращаются. Снижение доходов бюджета республики Северная Осетия обусловлено исключительно завышенной базой 2008 г., когда через ее бюджет шли федеральные трансферты бюджету Южной Осетии.

Рис. 1. Динамика доходов консолидированных бюджетов субъектов РФ, % (линия показывает среднероссийский уровень инфляции, рассчитанный по индексу потребительских цен суммарно за 2008-2011 гг.)

Доходы бюджетов регионов РФ росли в равной мере и за счет роста собственных налоговых и неналоговых доходов (на 17% за 2011 г.), и за счет роста трансфертов (безвозмездных поступлений) из федерального бюджета. Но если сравнивать динамику этих показателей за три года, т.е. от докризисного периода, то рост трансфертов (на 47% за 2008-2011 гг.) в 2,5 раза опережал рост собственных доходов бюджетов регионов (на 19% за тот же период). Федеральные власти, резко увеличившие объемы трансфертов регионам в кризисном 2009 г. (на 34% к 2008 г.), попытались их сократить после завершения острой фазы кризиса. В 2010 г. это удалось сделать (-7% к 2009 г.), но масштаб сокращений бы значительно меньше заявленных -20%. В предвыборном 2011 г. таких попыток даже не делалось, трансферты выросли на 17% к 2010 г., т.е. почти в три раза выше темпов инфляции.

Динамика собственных (налоговых и неналоговых) доходов бюджета и трансфертов по регионам очень разная (рис. 2). При сопоставлении динамики следует учитывать эффект базы: в слаборазвитых республиках собственные доходы бюджета очень низки, поэтому темпы их роста выше даже при небольшом увеличении поступлений налогов. Именно этим объясняется замечательная динамика собственных доходов бюджетов республик Северного Кавказа и менее развитых регионов Дальнего Востока. Аналогично, в развитых регионах с небольшим удельным весом трансфертов в доходах бюджета увеличение объема трансфертов дает более высокие темпы роста (Москва, Тюменская область, Ямало-Ненецкий АО).

Рис. 2. Динамика собственных (налоговых и неналоговых доходов) и трансфертов (рейтинг субъектов РФ внутри федеральных округов по динамике собственных доходов бюджета)

В принципе, чем больше регион зарабатывает сам, тем меньше ему нужна федеральная помощь. Расчетный тренд (рис. 3) показывает слабую отрицательную связь двух индикаторов, но для очень многих регионов она отсутствует, динамика федеральных трансфертов далеко не всегда коррелирует с динамикой роста собственных доходов консолидированного бюджета региона. Причина в том, что более 3/4 трансфертов распределяется в "ручном режиме" и по непрозрачным критериям, решения принимаются разными федеральными ведомствами, поэтому единой и скоординированной политики поддержки регионов не существует.

Рис. 3. Распределение регионов по динамике собственных (налоговых и неналоговых доходов) и трансфертов за 2008-2011 гг. (красным – линия тренда)

Основной вклад в собственные налоговые и неналоговые доходы бюджета всех регионов вносят налог на доходы физических лиц (НДФЛ), а в более развитых регионах – и налог на прибыль. Динамика этих налогов была разной: НДФЛ был стабильным в кризисном 2009 г., а затем устойчиво рос, в том числе в 2011 г – на 11%. Темпы роста не сильно различаются по регионам.

Динамика поступлений налога на прибыль отличалась сильнейшим спадом в 2009 г. (см. предыдущие мониторинги) и последующим ростом, очень неравномерным по регионам. В 2011 г. поступлений налога на прибыль в бюджеты субъектов РФ вырос значительно – на 27% к предыдущему году. Однако по сравнению с докризисным 2008 г. в 10 регионах объем поступлений был все еще ниже. Наихудшую динамику имеют металлургические регионы (Вологодская область – на 45% ниже докризисных поступлений, Липецкая и Челябинская – на 30-33%) и отдельные газодобывающие (Астраханская область – на 30%). За ними следуют Тульская и Волгоградская области (-17-20%), Нижегородская, Костромская области и Пермский край (-6-10%). Вследствие недополучения налога на прибыль в этих регионах невысоки или даже отрицательны темпы роста собственных (налоговых и неналоговых) доходов консолидированного бюджета. Если же скорректировать динамику за 2008-2011 гг. с учетом инфляции, то в отрицательную зону добавятся еще 22 региона. В федеральных городах ситуация разная: в Москве кризисный спад поступлений был сильным (почти в два раза), в 2011 г. столица не восстановила объем поступлений налога на прибыль (-8%), в отличие от С.-Петербурга (+7%). Но с учетом инфляции оба города остаются в отрицательной зоне.

Как и в предыдущие годы, структура доходов бюджетов регионов России в 2011 г. сильно различалась (рис. 4). Максимальную долю налога на прибыль в доходах бюджета имеют развитые регионы, прежде всего Тюменская область (59% в 2011 г., в среднем по регионам РФ – 25%) благодаря регистрации на ее территории подразделений нефтегазодобывающих компаний, которые выплачивают налог по месту «прописки». Среди лидеров также реальные добытчики топлива Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий АО (34-37%), Пермский край и Сахалин (31-32%). В Красноярском крае (37%) поступления обеспечены благодаря «Норильскому никелю». До кризиса лидерами по доле поступлений налога на прибыль были и регионы черной металлургии, но в 2011 г. высокую долю сохранила только Белгородская область (31%). Попадание в группу лидеров Чукотского АО (31%) объясняется введением в строй новых мощностей по добыче драгоценных металлов, что позволило увеличить поступления налога на прибыль за 2009 г. в 8 раз, а за три года – в 16 раз. Москва, где зарегистрировано большинство крупнейших российских компаний, не восстановила докризисную долю поступлений налога на прибыль, достигавшую в 2008 г. 48% (2011 г. – 38%). После принятия в 2011 г. давно назревших изменений в законодательстве, которые закрепляют большую долю налога на прибыль за регионами размещения производственных предприятий крупных компаний, столице вряд ли удастся восстановить в полной мере сверхдоходы от статусной ренты, т.е. от концентрации налога на прибыль крупного бизнеса. Минимальную долю поступлений налога на прибыль в доходах бюджета имеют слаборазвитые республики (2-7%), проблемные дальневосточные регионы и некоторые депрессивные (менее 10%) со специализацией на машиностроении или сельском хозяйстве. Полностью отсутствуют поступления данного налога в бюджет Ненецкого АО вследствие его передачи в бюджет «материнской территории» - Архангельской области.

Различия в доле НДФЛ не так велики, за исключением минимальных показателей республик Чечня, Ингушетия, Дагестан и Алтай с преобладанием теневой занятости (6-10%, в среднем по РФ – 26%), а также Ненецкого АО (5%) с его особой структурой доходов. Доля акцизов в 2-3 раза выше средней по РФ (5%) в регионах, производящих алкоголь и пиво (Калужская, Тульская, Тверская, Новосибирская области, Кабардино-Балкария), а также нефтепродукты (Омская, Ярославская области, Башкортостан) Дифференциация регионов по доле налога на имущество (9% доходов бюджетов в среднем по РФ) обусловлена размещением крупнейших плательщиков этого налога – предприятий ТЭК и металлургии, максимальную долю имеют нефтегазодобывающие автономные округа Тюменской области (17-21%), Липецкая, Челябинская, Свердловская, Астраханская, Омская и Ярославская области, Пермский край (12-15%). Данный налог стал также важным доходным источником для Московской области (14%), где построены крупные торговые и логистические центры. Москва и С.-Петербург (7-8%), несмотря на самую дорогую недвижимость, не получают от нее адекватных доходов в свой бюджет.

Рис. 4. Структура доходов консолидированного бюджета субъектов РФ в 2011 г., %

В целом доля трансфертов в доходах бюджетов регионов не изменилась по сравнению с 2010 г. – те же 23% (рис. 5). Уровень дотационности бюджетов в 2011 г. различался от 8% в Ханты-Мансийском АО и 9% в С.-Петербурге до 87% в Чечне и 84% в Ингушетии. В целом дифференциация весьма устойчива, хотя в 2011 г. произошли некоторые изменения. Во-первых, существенно выросла дотационность бюджетов самых «богатых» регионов: Москвы (с 4 до 11%) и Ямало-Ненецкого АО (с 7 до 14%), менее существенно - Ханты-Мансийского АО (с 5 до 8%), этим регионам были выделены особые дополнительные трансферты (см. ниже), хотя собственные доходы их бюджетов выросли. Увеличение доли федеральных трансфертов в доходах бюджета Краснодарского края (с 25 до 31%) обусловлено ростом инвестиций из федерального бюджета. Такая же динамика в Калининградской области (с 31 до 39%), Калужской (с 18 до 24%) и Астраханской (с 23 до 29%) обусловлена использованием механизма «ручной настройки»: рост трансфертов в 2011 г. как-то компенсировал их сильное снижение в 2010 г.

Есть и противоположные тенденции: за счет роста собственных доходов заметно снизилась доля трансфертов в бюджетах Магаданской, Иркутской областей, республик Якутия, Адыгея и др. Также снизилась доля федеральных трансфертов в доходах бюджета Приморского края, республики Татарстан, Самарской, Тюменской и Ярославской областей, но по другим причинам. В предыдущие годы трансферты были очень высокими из-за политических событий (тысячелетие Ярославля, подготовка Универсиады в Казани, ударные темпы финансирования Владивостока к саммиту АТЭС и др.), либо вследствие масштабной федеральной поддержки "АвтоВАЗа" в период острой фазы кризиса. В 2011 г. объем трансфертов из федерального бюджета сократился в Самарской области на четверть. В Ярославской области – на 30%, причем такие темпы сокращения отмечаются два года подряд. Финансирование подготовки саммита во Владивостоке с 2010 г. ведется не через бюджет региона, а напрямую из федерального бюджета. В Тюменской области случай особый: в 2010 г. ее бюджет потерял большие доходы после полного перевода уплаты налога на добычу нефтегазовых полезных ископаемых (НДПИ) на федеральный уровень, однако область получила почти полную компенсацию потерь в виде дотации на сбалансированность из федерального бюджета. Этот компенсирующий трансферт выплачивается только три года и с каждым последующим годом его объем сокращается, поэтому в 2011 г. сократилась доля федеральных трансфертов в доходах бюджета области.

Рис. 5. Доля трансфертов в доходах консолидированного бюджета региона, %

Деление регионов на «доноров» и «реципиентов» очень условно, т.к. оно основано не на балансе финансовых потоков между регионом и федеральным бюджетом, а на получении или неполучении регионами дотации на выравнивание бюджетной обеспеченности. Дотация рассчитывается Минфином по специальной формуле, включающей оценку уровня экономического развития региона (душевой ВРП) и корректировки на ценовые и другие различия. Дотация на выравнивание – единственный полностью транспарентный инструмент поддержки регионов из федерального бюджета. Однако ее доля в общем объеме трансфертов из федерального бюджета неуклонно снижается и в 2011 г. составила только 23% (в 2010 г. – 27%, в середине 2000-х – 50%). Это означает, что более 3/4 трансфертов выделяются по непрозрачным критериям.

Благодаря экономическому росту стало больше регионов-«доноров», 15 субъектов РФ в 2011 г. не получали дотацию на выравнивание (рис. 6). Как и в предыдущие годы, это Москва, С.-Петербург, Ленинградская, Липецкая, Самарская, Свердловская, Тюменская области, Татарстан, Пермский край, Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий АО. В 2011 г. к ним добавились Московская, Кемеровская и Сахалинская области, Красноярский край, но перестала быть «донором» Вологодская область. Для некоторых регионов статус «донора» чисто формальный: доля всех федеральных трансфертов в доходах бюджета Татарстана в 2011 г. достигала 31%, Тюменской и Липецкой областей – 20% (в среднем по регионам РФ – 23%). В этих регионах отсутствие дотации на выравнивание компенсируется масштабным перечислением других видов финансовой помощи.

Структура трансфертов из федерального бюджета по-прежнему напоминает «лоскутное одеяло»: соотношение дотаций, субсидий и субвенций в субъектах РФ очень разное. Наиболее непрозрачным видом помощи (точнее – особой поддержки) являются дотации на сбалансированность (на поддержку мер по обеспечению сбалансированности бюджетов). После почти двукратного снижения их объема в 2010 г. в связи с завершением острой фазы кризиса, в 2011 г. они вновь выросли в полтора раза, до 154 млрд. руб., что составляет 2% всех доходов бюджетов регионов и 9% всех трансфертов, хотя кризис вроде бы завершился. Видимо, возникла иная причина: перед федеральными выборами потребность в ручном управлении всегда растет, поэтому выросли и самые непрозрачные дотации. Цели выделения дотаций на сбалансированность разные: дополнительное финансирование наиболее политически проблемных республик Северного Кавказа или депрессивных регионов, частичная компенсация слишком быстрого сокращения дотаций на выравнивание, рассчитываемых по формуле, в регионах с быстро растущей экономикой (Калужская область), компенсация выпадающих доходов бюджета (Тюменская область) и т.д. Но суть едина – критерии выделения непрозрачны и непубличны, т.е. дотации на сбалансированность выделяются в ручном режиме. В 2011 г. их доля составляла 39% всех доходов бюджета республики Чечня, в 2,5 раза превышая долю дотаций на выравнивание, в Чукотском АО – 22%, в Тюменской области – 15% всех доходов бюджета (рис. 6). Повышенную долю дотаций на сбалансированность имеют также республики Ингушетия, Мордовия, Удмуртия, Забайкальский край, Амурская, Архангельская, Калужская и Нижегородская области.

Еще один инструмент – инвестиционные субсидии, они включают субсидии на реализацию федеральных целевых программ (ФЦП) и субсидии на бюджетные инвестиции в объекты капитального строительства. Суммарная доля этих субсидий в доходах бюджетов регионов в среднем составляет 2%, но в Калининградской области достигает 24%, в Ингушетии и Чечне– 16-18%, в Приморском крае и Мордовии – 13-14%, в Дагестане, Кабардино-Балкарии, Татарстане – 11-12% доходов бюджета. Татарстан всегда пользовался особой поддержкой, получая федеральную помощь и на проведение Универсиады, и на подготовку тысячелетия Казани, и по многим другим поводам. Другие развитые регионы инвестиционных субсидий, как правило, не получают.

Тем не менее, некоторые развитые субъекты РФ также поддерживаются из федерального бюджета. Если в середине 2000-х особое внимание оказывалось С.-Петербургу, то в 2011 г. специальные преференции получил самый богатый город страны – Москва. В рамках существующих правил выделения дотаций, субсидий и субвенций сделать это крайне сложно, даже при всей их непрозрачности, поэтому был найден особый путь. Столица в 2011 г. получила 76 млрд. руб. в виде прочих безвозмездных поступлений. Для сравнения, выделенная Москве сумма равна бюджету таких регионов как Волгоградская, Воронежская, Саратовская или Оренбургская области. При этом проблем у столичного бюджета нет: Москва имеет устойчивый рост собственных доходов бюджета (на 22% в 2011 г.) и гигантский их объем (1,32 трлн. руб., все доходы московского бюджета составили 1,48 трлн. руб.). Одна из версий такой щедрости федеральных властей – деньги выделены на софинансирование строительства метро, ведь город задыхается в пробках. Но хотелось бы не догадываться, а знать, почему принято такое решение, и видеть, как оно публично обсуждалось. Тайные подарки Кремля богатейшему городу страны вряд ли улучшают отношение жителей других регионов к москвичам.

Рис. 6. Доля и структура трансфертов в доходах консолидированного бюджета субъектов РФ в 2011 г., %

Проблема не только в Москве. В 2011 г. федеральные власти существенно расширили использование непрозрачных трансфертов, не регулируемых никакими правилами. Итог 2011 г. – трехкратный рост иных межбюджетных трансфертов и восьмикратный рост прочих безвозмездных поступлений (табл. 1). «Иные трансферты» выделяются на множество разных целей (лекарственное обеспечение, дополнительные выплаты полиции, поддержку шахтерских городов и др.), но более 70% (151 млрд. руб.) израсходовано на реализацию программы модернизации здравоохранения в регионах, в основном на закупку медицинского оборудования. Наиболее неравномерно распределяются по регионам «прочие безвозмездные поступления», объем которых достиг 115 млрд. руб., что сопоставимо почти с третью объема дотаций на выравнивание и 3/4 дотаций на сбалансированность. Помимо Москвы, крупным получателем прочих поступлений стал Ямало-Ненецкий АО (15 млрд. руб. или 11% доходов его бюджета), более 2 млрд. руб. получили Сахалинская область (4% доходов ее бюджета), Ханты-Мансийский АО и Кемеровская область (1,3-1,6% доходов).

Таблица 1. Объем и структура безвозмездных поступлений

	2009		2010		2011
	млрд руб.	%	млрд руб.	%	млрд руб.	%
Безвозмездные поступления, всего	1617	100	1511	100	1768	100
Дотации	579	36	524	35	565	32
в т.ч. на выравнивание бюджетной обеспеченности	372	23	398	26	398	23
в т.ч. на сбалансированность	192	12	106	7	154	9
Субсидии	531	33	414	27	515	29
Субвенции	285	18	379	25	338	19
Иные межбюджетные трансферты	85	5	72	5	215	12
Прочие безвозмездные поступления	20	1	20	1	115	7
От госкорпорации Фонд содействия реформированию ЖКХ	111	7	93	6	24	1

С помощью самых непрозрачных механизмов ("иных трансфертов", "прочих поступлений", дотаций на сбалансированность) федеральные власти пытаются решать проблемы балансирования доходов и расходов бюджетов регионов, обусловленные изменением налоговых правил или распределением полномочий, проблемы развития отдельных регионов и модернизации отраслей. Но эти бюджетные манипуляции всегда носят закрытый характер, договоренности достигаются в режиме неформального торга, и масштабы такой политики растут. При этом степень финансовой централизации не сокращается.

Вместо сокращения непрозрачных практик в межбюджетных отношениях, власти намерены сократить объем субвенций на исполнение делегированных полномочий путем передачи части федеральных полномочий регионам. Пока такая децентрализация находится в стадии обсуждения, но уже понятно, что главная ее цель – сокращение численности федеральных чиновников в регионах (территориальных органов федеральных министерств и ведомств) и их финансирования из федерального бюджета. Ведь численность федеральных чиновников в регионах в 2,5 раза выше, чем численность региональных органов власти (без муниципальных). При передаче некоторых полномочий регионы получат финансирование на их исполнение, но вряд ли в полном объеме, и с еще меньшей вероятностью смогут индексировать расходы на содержание этих органов с учетом инфляции. Вот и придется регионам самим сокращать численность занятых в тех органах управления, которые им передадут. Центр же эту малоприятную работу делать не хочет и не может, встречая сильнейшее сопротивление министерств и ведомств. Но даже при передаче регионам части федеральных полномочий федеральные ведомства намерены оставить за собой контрольные функции. Вот такая децентрализация по-российски…

Долги регионов: рост продолжается

Начиная с кризисного 2009 г. долги регионов и муниципалитетов стали быстро расти. В марте 2012 г. их объем составил 1,38 трлн. руб., увеличившись по сравнению с мартом 2011 г. на 9%. Самый большой объем долга имеют Москва (233 млрд. руб.), Московская область (121 млрд. руб.) и Татарстан (111 млрд. руб.), за ними с большим отрывом следует Краснодарский край (51 млрд. руб.). Большой объем долга указывает на финансовые проблемы бюджета региона, и только долги Москвы имеют иную природу– это инструмент финансовой политики, который город широко использовал все 2000-е годы.

Оценивать только объем долга некорректно, т.к. регионы имеют разные бюджетные возможности. Сравнение долга с собственными (налоговыми и неналоговыми) доходами консолидированного бюджета региона более информативно. Оно показывает, насколько тяжела для региона долговая «ноша», трудно ли отдавать долги за счет собственных доходов. При таком сравнении средняя по регионам долговая нагрузка за прошедший год даже немного сократилась (с 25,4 до 23,7% относительно собственных доходов бюджетов), поскольку доходы бюджетов выросли. Однако далеко не все регионы имеют значительные собственные доходы, и для них проблема возврата велика даже при относительно небольших объемах долга. В критическом положении находится республика Мордовия (отношение долга к собственным доходам – 126%), причем за прошедший год положение резко ухудшилось (рис. 7). Тяжелые долговые проблемы сохраняются в Костромской области и Северной Осетии (86-87%), быстро нарастают в Татарстане (84%). В зоне риска также Саратовская, Астраханская, Калининградская и Вологодская области (67-75%). Всего 16 регионов России имеют рискованное отношение долга к собственным доходам бюджета – свыше 50%.

Рис. 7. Отношение государственного и муниципального долга региона к собственным (налоговым и неналоговым) доходам консолидированного бюджета региона за предыдущий год, %

В подавляющем большинстве регионов динамика долга за 2011 г. неблагополучна. В Татарстане, Вологодской, Саратовской, Рязанской и Архангельской областях объем долга вырос за 2011 г. более чем на треть, в республиках Мордовия, Алтай и Чечня – в полтора раза, в Смоленской области – на 2/3, т.е. ситуация резко усугубилась, и долговая нагрузка стала очень высокой. Только 10 регионов смогли в 2011 г. сократить объем долга, в том числе один из самых проблемных должников – Московская область (на 21%). Снижение долга в сочетании с ростом собственных доходов бюджета области позволили существенно улучшить и отношение долга к доходам (с 51 до 36%). Но таких примеров очень мало, долговая проблема сохраняется.

Расходы бюджетов: рост финансирования здравоохранения и образования

За 2011 г. расходы бюджетов регионов выросли на 16%, что намного выше темпов роста в 2010 г. (на 6% к 2009 г.), которые даже не перекрывали инфляции. В 2011 г. основными приоритетами стали здравоохранение и образование: по сравнению с докризисным 2008 г. они выросли на треть (рис. 8). Существенно меньше, на 15% к докризисному 2008 г., выросли общегосударственные расходы (на содержание органов управления). Двухлетний кризисный спад расходов на национальную экономику (в основном это инвестиционные расходы) в 2011 г. был преодолен, а расходы на ЖКХ пока еще ниже докризисных. Субсидирование ЖКХ из бюджетов вновь стало расти с 2011 г., хотя и население все больше платит за жилищно-коммунальные услуги. Ежегодное повышение тарифов на ЖКХ не приводит к снижению его дотационности из-за неэффективности расходов локальных монополистов. Новая тенденция 2011 г. – сокращение расходов на социальные выплаты населению, которые быстро росли в кризисный период. Сокращение связано с тем, что снизился уровень безработицы и выплаты пособий безработным, завершается программа обеспечения жильем ветеранов Великой отечественной войны и т.д. Однако расходы на социальную политику продолжают расти, хотя и медленно.

Рис. 8. Динамика расходов бюджетов регионов, в % к 2008 г.

Структура расходов бюджетов большинства регионов в 2011 г. сохранила социальный характер: в 61 регионе из 83 суммарная доля расходов на образование, здравоохранение, социальную политику, культуру, физкультуру и спорт превышает среднюю по регионам РФ (59%), а в Забайкальском крае, Курганской области, республиках Тыва и Карелия достигает 71% (рис. 9). Наименее социально ориентированы бюджеты Тюменской, Сахалинской, Калининградской областей, Чукотского, Ямало-Ненецкого, Ненецкого АО, Приморского края и республики Татарстан, к ним в 2011 г. добавились Белгородская область и Краснодарский край. В этих регионах социальные расходы составляют около половины всех расходов бюджета, а в Тюменской области – менее 40%. Чаще всего это обусловлено приоритетностью для региональных властей инвестиционных расходов (дорожное строительство, подготовка к саммиту АТЭС и к Универсиаде и др.), которые идут по статье расходов на национальную экономику. В регионах Крайнего Севера значительная часть бюджета расходуется на поддержку ЖКХ.

Как правило, высокую долю инвестиционных расходов позволяют себе те регионы, которые получают федеральные трансферты на эти цели или имеют значительные собственные доходы (см. раздел Доходы бюджетов). Так, слаборазвитая республика Алтай, получив на 20% больше федеральных трансфертов в 2011 г., потратила треть собственного бюджета на реализацию программы развития рекреационной зоны на реке Катунь и дорожное строительство, хотя ее социальная сфера давно в упадке. Еще один пример: Краснодарский край в 2011 г. получил федеральных трансфертов на 60% больше, чем в 2010 г., и его бюджет стал менее социально ориентированным (51% всех расходов). При этом быстрее всего в теплом южном крае выросли не только инвестиционные расходы на национальную экономику (на 75%), но и расходы на ЖКХ (на 66%). Большой приток средств из федерального бюджета всегда порождает коррупцию и неэффективные траты.

Рис. 9. Структура расходов консолидированных бюджетов регионов, %

Вернемся к главным приоритетам бюджетных расходов 2011 года. Годовой рост расходов на здравоохранение в 2011 г. составил фантастические 72% (совместно с расходами территориальных фондов медицинского страхования – 24% к 2010 г.). Треть прироста финансирования здравоохранения обеспечена федеральными трансфертами на программу модернизации и укрепления материально-технической базы отрасли. Это позитивный сдвиг, но вопрос в том, насколько эффективно расходовались дополнительные средства. Российские СМИ второй год полны сообщениями о коррупционных схемах закупок медицинской техники, завышенных ценах и откатах. Закупленное оборудование нередко лежит в больницах и поликлиниках нераспакованным из-за отсутствия специалистов или необходимости в нем. Там же, где новое оборудование работает, растут проблемы с текущим финансированием закупок расходных материалов, без которых работать невозможно. Освоение государственных средств на модернизацию здравоохранения шло "на полную катушку". Если расходы бюджетов регионов на стационарную медицинскую помощь выросли за 2011 г. на 17%, на скорую помощь – на 16%, на амбулаторную помощь – на 57%, то на так называемые "другие вопросы в области здравоохранения" (строительство высокотехнологичных центров, закупки оборудования и многое другое) – в 3,3 раза! Осталось только дождаться столь же быстрого улучшения медицинской помощи и здоровья населения.

При оценке динамики расходов на здравоохранение необходимо суммировать расходы бюджетов регионов и территориальных фондов медицинского страхования (ТФОМС). Региональные различия в динамике за последние три года очень велики (рис. 10). Благодаря возросшим федеральным трансфертам быстрее всего росли расходы на здравоохранение в областях с пониженной бюджетной обеспеченностью (Псковская, Курская, Тамбовская, Смоленская, Пензенская, Курганская, Камчатская и др.) и некоторых республиках (Мордовия, Ингушетия), а также в Ямало-Ненецком АО. Наихудшей динамикой отличались некоторые развитые регионы (Тюменская, Свердловская области и Ханты-Мансийский АО), Московская область с ее грузом долговых проблем, республика Чувашия и Вологодская область, в которых не завершился кризисный спад экономики. Региональные различия лишь отчасти обусловлены объективными факторами, важную роль играют и приоритеты региональных властей. В целом, динамика последних лет позволила немного сгладить региональные различия в душевых расходах на здравоохранение, но они все равно очень велики – в 8 раз с корректировкой на индекс бюджетных расходов (ИБР) Минфина.

Рис. 10. Динамика расходов бюджетов и территориальных органов медицинского страхования (ТФОМС) на здравоохранение, в % к 2008 г.

Второй приоритет – образование, за 2011 г. расходы на него выросли на 19% к 2010 г. За трехлетний период лидером роста была Ингушетия (более чем в 2,4 раза). Эта республика до кризиса имела самые низкие душевые расходы на образование, а в 2011 г. приблизилась к среднему уровню по стране (рис. 11). Более чем в полтора раза выросли расходы на образование в Ямало-Ненецком АО, республиках Коми и Адыгея, Камчатском крае. Искать управленческую логику в этой динамике бесполезно, т.к. по душевым расходам на образование эти регионы различаются в три раза – от самых высоких в Ямало-Ненецком АО до пониженных в остальных регионах (с корректировкой на ИБР). Самые низкие темпы роста расходов на образование за три года показал Пермский край (10%), проводящий политику оптимизации сети школ и системы финансирования; душевые расходы на образование в крае также ниже средних по стране. Рост менее 20% за три года имели Московская и Вологодская области, но это связано с проблемами их бюджетов. В этой же группе республика Татарстан, концентрирующая все бюджетные ресурсы на подготовку Универсиады в ущерб социальному развитию. Низкие темпы роста в Ханты-Мансийском АО обусловлены тем, что душевые расходы в округе и так почти вдвое выше средних по стране (с корректировкой на ИБР). Региональная дифференциация душевых расходов на образование составляет менее 6 раз (без учета Ненецкого АО) с учетом ИБР и почти не меняется.

Рис. 11. Динамика расходов бюджетов регионов на образование, в % к 2008 г.

В 2011 г. изменилась динамика расходов регионов на социальную политику (к этой статье бюджетных расходов относится вся социальная защита населения). В период кризиса темпы роста расходов были очень высокими за счет федеральных трансфертов, которые увеличились в 2009 г. на треть, а также концентрации финансовых ресурсов бюджетов самих регионов на задачах социальной поддержки населения. Острая стадия кризиса завершилась в 2009 г., но и в 2010 г. расходы на социальную политику росли теми же темпами. Одна из причин – значительные затраты бюджетов на обеспечение жильем ветеранов войны. Слом тренда произошел только в 2011 г., когда расходы на социальную политику практически перестали расти, а выплаты социальных пособий населению даже сократились.

В целом прослеживается такая связь: чем выше были темпы роста расходов на социальную политику за 2008-2010 гг., тем сильнее эти расходы сокращались в 2011 г. (рис. 12). Наоборот, в регионах, где темпы роста в кризисные годы были относительно невысокими, в 2011 г. рост расходов на социальную политику чаще всего продолжался. Выпадающих из тренда регионов немного. В 2011 г. сохранялся значительный рост расходов на социальную политику в Еврейской АО, Магаданской, Курской областях, республике Саха-Якутия. В Калининградской области и Чечне расходы на социальную политику в период кризиса росли в два раза медленнее средней динамики по стране, но в 2011 г. оба региона их существенно сократили. Это приоритеты региональных властей, которые предпочитают тратить больше бюджетных средств либо на инвестиционные цели (Калининградская область), либо, как в Чечне, на поддержку ЖКХ (17% расходов) и физкультуры и спорта (7%). Расходы на спорт обходятся бюджету Чечни в половину той суммы, которую он тратит на социальную защиту населения или на здравоохранение. Любовь к большому спорту чеченских властей оплачивается вовсе не аллахом, а трансфертами из федерального бюджета.

Рис. 12. Распределение регионов по соотношению динамики расходов на социальную политику за 2008-2010 гг. и в 2011 г.

Смена тренда сопровождалась снижением доли расходов на социальную политику и доли социальных пособий в расходах бюджетов почти всех регионов (рис. 13). Минимальную долю расходов на социальную политику имеют Белгородская, Калининградская, Тюменская, Магаданская, Сахалинская области, республики Татарстан и Алтай, Ненецкий и Чукотский АО. В бюджете Чукотки социальные пособия населению составляют 3% всех расходов (в среднем по регионам – 12%). Заметно выше средней доля расходов на социальную политику во многих регионах Поволжья, Северо-Запада и Центра, а за Уралом – в Курганской и Омской областях. В результате максимальный груз социальной поддержки населения несут вовсе не слаборазвитые республики с высоким уровнем бедности, а среднеразвитые регионы, которые медленнее выходят из кризисного спада и не получают столь значительных трансфертов из федерального бюджета.

Рис. 13. Доля расходов на социальную политику, в т.ч. пособий по социальной помощи населению, во всех расходах консолидированных бюджетов регионов, %

Более точным измерителем расходов на социальную политику являются душевые показатели, скорректированные на индекс бюджетных расходов (ИБР). Их региональная дифференциация достигает 8 раз, а география совсем иная по сравнению с показателями доли расходов на социальную политику в бюджете региона. С огромным отрывом лидирует Москва, за ней следуют нефтегазодобывающие автономные округа (рис. 14). Заметно выше среднего душевые показатели Чечни, которой хватает доходов бюджета на все, а также С.-Петербурга, Московской и Самарской областей. В подавляющем большинстве регионов душевые расходы ниже средних по стране и слабо различаются между собой. В группу регионов с минимальными душевыми расходами входят слаборазвитые республики (Северная Осетия, Дагестан, Алтай, Тыва), удаленные дальневосточные регионы (Якутия, Камчатский край, Магаданская область, Чукотский АО) и Тюменская область, которая относится к "регионам-донорам". В последние два года душевые расходы на социальную политику относительно стабильны (хотя с учетом инфляции они снижаются), за исключением сокращения почти на треть в Мордовии, Татарстане, на Алтае, и вдвое – в Тюменской области.

В географической дифференциации душевых расходов на социальную политику трудно разобраться, если не знать особенностей ее проведения регионами. Приоритеты и практики социальной защиты населения в регионах остаются очень разными, несмотря на сверхцентрализованную систему управления в России. Но все же можно сформулировать общую тенденцию: если у региона большие бюджетные ресурсы, он, как правило, больше расходует в душевом выражении и на социальную политику (Москва и нефтегазодобывающие автономные округа). Но если доходы бюджета по тем или иным причинам резко сокращаются, то первой под нож попадает социальная защита населения (Тюменская область, потерявшая доходы от НДПИ). То же самое происходит, если региону нужно вкладывать бюджетные ресурсы в подготовку пафосного мероприятия (Татарстан). При проблемной экономической ситуации в развитом регионе душевые расходы на соцполитику могут остаться повышенными, если поступает большая помощь из федерального бюджета (Самарская область). В слаборазвитых регионах душевые показатели низкие, поскольку денег в бюджете мало. Жители слаборазвитых республик (Тыве, Алтая, большинства республик Северного Кавказа) на социальную помощь не рассчитывают, а на севере Дальнего Востока прожить на нее невозможно. Поэтому население либо живет на теневые доходы, либо уезжает; его зависимость от государства минимальна.

Рис. 14. Душевые расходы бюджетов регионов на социальную политику с корректировкой на ИБР, тыс.руб. на чел.

В мониторинге обычно не рассматриваются отдельные регионы, но Москва и Московская область вызывают сейчас особый интерес. Их бюджетные доходы различаются в четыре раза (1,48 трлн. руб. и 371 млрд. руб. соответственно), как и структура расходов (табл. 2). Москва, получая огромный налог на прибыль за счет размещения в городе штаб-квартир крупнейших российских компаний, может себе позволить большие расходы на национальную экономику (до кризиса их доля превышала треть всех расходов бюджета). Московский бюджет гораздо сильнее поддерживает ЖКХ, как и бюджет С.-Петербурга, этот "груз" несут все крупнейшие города страны. Московская область, в которой около полусотни муниципальных районов и городских округов, тратит гораздо большую долю средств на управление, но экономит на ЖКХ. Несмотря на долговые проблемы, власти области продолжают спонсировать из бюджета профессиональные футбольные и хоккейные команды: в 2011 г. темпы роста расходов на физкультуру и спорт были самыми высокими.

Суммарная доля социальных расходов в Москве (52% в 2011 г.) существенно ниже, чем в Подмосковье (66%), хотя в последние годы показатели сближаются из-за роста социальных обязательств бюджета столицы. В 2009-2010 гг. в Москве особенно быстро росли расходы на социальную политику, их рост замедлился только в 2011 г., т.к. московские надбавки к пенсиям, а это самая большая часть расходов по статье "Социальная политика", теперь выплачиваются до фиксированной планки (12 тыс. руб.). Но появился другой приоритет: Москва в 2011 г. имела сверхвысокие темпы роста расходов на здравоохранение в рамках федеральной программы модернизации материальной базы отрасли. Сравнение двух регионов показывает, что различия в их политике зависят не только от бюджетных возможностей, но и от приоритетов региональных властей. И когда власти меняются, могут измениться и приоритеты.

Таблица 2. Структура и динамика расходов бюджетов Москвы и Московской области

	Образование	Здравоохранение	Социальная политика	Культура	Физкультура и спорт	ЖКХ	Нац. экономика	Общегосударств. вопросы	Нац. безопасность	Всего
Доля расходов в 2011 г., %
Москва	18	14	17	2	1	18	22	2	3	100
Московская обл.	24	16	20	3	3	7	8	9	6	100
в среднем по регионам	23	16	15	3	2	13	17	6	4	100
Динамика расходов, 2011 к 2010, %
Москва	125	185	108	121	125	127	148	118		126
Московская обл.	120	152	126	120	155	99	92	118		109
в среднем по регионам	119	172	102	118	141	116	119	114		116

В целом состояние бюджетов регионов в 2011 г. было значительно более благополучным, чем в предыдущие два года. Но есть и оборотная сторона этого благополучия: вновь существенно выросли трансферты из федерального бюджета, уменьшилась и без того низкая доля трансфертов, распределяемая по прозрачным критериям. Еще одно позитивное изменение – расходы бюджетов регионов стали более социально ориентированными, быстрее всего росли инвестиции в человеческий капитал (в здравоохранение и образование). Однако эффективность этих расходов, особенно в модернизацию технической базы здравоохранения, очень низка. Покупать оборудование и строить за бюджетные деньги в регионах стали больше, но человеческий капитал этих усилий государства почему-то не оценил и вышел на Болотную… Ему в первую очередь нужны другие «правила игры», в том числе и в бюджетной политике.

20. Итоги трех посткризисных лет: динамика развития и территориальные сдвиги

С начала экономического кризиса 2008-2009 гг. прошло более трех лет, можно подвести промежуточные итоги. Не рассматривая перспективы второй волны кризиса, сформулируем вопрос – удалось ли выйти из первой, весьма болезненной для России? В целом по стране кризисный спад в основном преодолен, но на региональном уровне оценки неоднозначны, так как воздействие глобального кризиса на развитие регионов России оказалось разным: от очень сильного до малозаметного. Различия обусловлены многими факторами, важнейшие из которых – специализация экономики, уровень развития и географическое положение региона. Помимо объективных факторов, существенную роль сыграла и политика государства. Суммарное влияние этих факторов во многом определило глубину кризиса в регионах и тенденции выхода из него в промышленности, инвестициях, занятости и доходах населения.

Анализ динамики развития регионов за 2008-2011 годы дополнен оценкой "веса" регионов в промышленном производстве и инвестициях. Все рассматриваемые индикаторы динамики рассчитаны нарастающим итогом от 2008 г., чтобы оценить, преодолен ли кризисный спад. Дополнительно анализируется динамика за последний 2011 год. Достоверность региональной статистики ниже, чем общероссийской, особенно статистики денежных доходов населения. Тем не менее, анализ динамики позволяет выявить, в каких сферах достигнуты позитивные результаты, а какие остаются проблемными.

Преодолен ли кризисный спад в промышленности?

Темпы выхода из кризисного спада зависят от его глубины. В промышленности кризис начался с осени 2008 г., за 2009 г. промышленное производство в России сократилось на 11%, пик спада пришелся на май (-17% к маю 2008 г.). Региональная картина кризисного спада оказалась очень разной (рис. 1). Можно выделить три группы регионов по темпам спада промышленности и основным факторам динамики.

Сильный кризисный спад начался в конце 2008 г. с регионов металлургической специализации (Вологодская, Челябинская, Липецкая области и др. – до -25-40% на пике кризиса), но уже летом 2009 г. они начали выходить из кризиса и к концу года наполовину компенсировали падение. Сильный и более длительный спад имели регионы машиностроительной специализации, особенно автомобильной (Самарская, Нижегородская, Ярославская области и др.) вследствие низкой конкурентоспособности машиностроения и сократившегося спроса. Менее глубоким и относительно краткосрочным спадом выделялись только Калужская и Ленинградская области, где созданы новые сборочные автомобильные предприятия глобальных компаний. Сильный и длительный спад промышленности двух крупнейших агломераций страны ускорил постиндустриальную трансформацию экономики Москвы и С-Петербурга.

Менее сильно пострадали регионы юга благодаря специализации на пищевой промышленности, которой удалось расширить рынки сбыта после девальвации рубля и сокращения импорта пищевой продукции. Умеренным спадом отличались развитые регионы с диверсифицированной промышленностью и городами-миллионниками и близкими к ним по численности (республики Татарстан, Башкортостан, Красноярский, Пермский края и др.), так как сочетание экспортно-ресурсных отраслей промышленности и развитого сектора услуг в крупных городах повышает устойчивость региональной экономики.

Кризис слабо повлиял на динамику промышленности большинства регионов Дальнего Востока и Забайкалья, так как многие неэффективные обрабатывающие производства "сжались" еще в период предыдущего кризиса 1990-х. Экспортно-сырьевые отрасли восточных регионов более жизнеспособны, кроме того, доля теневой экономики в ведущих отраслях (рыбной и лесной) повышена, поэтому статистика неточна. Почти не было спада и в ведущих регионах нефтедобычи, а в регионах с новыми месторождениями (Сахалинская область, Ненецкий АО) продолжался быстрый рост. Однако лидеры по добыче газа (Ямало-Ненецкий АО, Астраханская область) имели в 2009 г. спад на уровне среднего по стране из-за неэффективной ценовой политики "Газпрома". Положительную динамику имели также слаборазвитые республики Северного Кавказа, но их доля в промышленном производстве минимальна, как и точность статистического учета (неэффективная советская промышленность почти свернута с 1990-х годов, "теневое" производство учесть невозможно).

Рис. 1. Динамика промышленного производства, в % к 2008 г. (показаны регионы с долей промышленного производства не менее 0,1% от общероссийского) Группы регионов: 1 –"новой индустриализации"; 2 – Дальний Восток и Прибайкалье; 3 – аграрно-индустриальные; 4 – регионы ТЭК; 5 – развитые полифункциональные; 6 – среднеразвитые с разной специализацией; 7 – крупнейшие агломерации; 8 – машиностроительные и текстильные; 9 – металлургические.

Промышленный рост, начавшийся со второй половины 2009 г., был неустойчивым и сильно зависел от глобального спроса на сырье и полуфабрикаты. Только в конце 2011 г. в целом по России промышленный спад был преодолен (+1% в 2011 г. к 2008 г.). Преодолели спад 57 регионов из 83 (69% всех регионов страны). Более корректно сравнивать динамику не за год, а по итогам трех кварталов, т.к. кризисный спад в в металлургических регионах начался в октябре-ноябре 2008 г. По данным за три квартала 2011 г. (к аналогичному периоду 2008 г.) кризисный спад преодолели только 49 регионов из 83 (59% всех регионов). Таким образом, более чем в 40% регионах России промышленный кризис не закончился. Показатели годовой динамики за 2011 г. лучше, промышленное производство выросло в 73 регионах по сравнению с 2010 г.

Лидерами промышленного роста в 2010-2011 годах стали регионы «новой индустриализации» с крупными инвестиционными проектами в обрабатывающей промышленности (Калужская, Ленинградская, Калининградская, Белгородская области) и в добыче нефтегазовых ресурсов (Сахалинская, Иркутская области, республика Саха-Якутия). Выше темпы промышленного роста на Дальнем Востоке и в большинстве регионов Сибири, хотя следует учитывать эффект низкой базы: на Дальний Восток приходится только 4,4% промышленного производства страны. Преодолели кризисный спад все промышленно развитые полифункциональные регионы.

Результатом кризиса стало формирование или воссоздание зон депрессивности в Центре, на Урале и в Поволжье. Отличия от кризисных 1990-х годов состоят в том, что к депрессивным машиностроительным регионам добавились ранее относительно благополучные Ярославская, Самарская, Нижегородская и Орловская области. Только треть машиностроительных регионов смогли преодолеть сильный промышленный спад благодаря привлечению инвестиций или госзаказу. Медленно выходят из кризиса 2008-2009 годов и регионы металлургической специализации (Липецкая, Челябинская, Кемеровская области), а также Волгоградская с более диверсифицированной экономикой. В крупнейших агломерациях страны только их периферийная зона (Московская и Ленинградская области) превысили докризисные объемы производства. Федеральные города демонстрируют разные тренды: С.-Петербург почти восстановил докризисные объемы производства благодаря приходу иностранных инвесторов в автопром, в Москве объем производства почти не растет, столица завершает переход к постиндустриальной экономике.

Кризис усилил пространственную концентрацию промышленности, хотя основная часть российской индустрии, как и ранее, сосредоточена в Центральном (25%), Приволжском (21%) и Уральском (19%) федеральных округах. По итогам 2011 г. самую высокую долю в объеме промышленного производства страны имели Москва (9,6%), Ханты-Мансийский АО (7,6%), С.-Петербург (5,8%), Московская (4,9%), Свердловская область и Татарстан (по 3,8%), Пермский край и Башкортостан (по 3%), Челябинская, Кемеровская области и Красноярский край (по 2,9%). Если считать Тюменскую область вместе с ее автономными округами (11,8%), то суммарно на десятку лидеров приходится 56% промышленного производства страны (в докризисном 2007 г. – 52%). Процесс территориальной концентрации промышленности нельзя объяснять только влиянием кризиса, он более длителен и устойчив: за 1997-2011 годы доля десяти регионов-лидеров выросла с 45 до 56% (15-ти регионов-лидеров – с 57 до 69%). Помимо объективных факторов более высокой конкурентоспособности и динамики цен, вклад регионов менялся под воздействием институциональных и статистических факторов. Так, в федеральных городах "прописаны" не только штаб-квартиры крупнейших нефтегазовых компаний, но даже их добывающие подразделения. По этой причине на Москву с середины 2000-х приходится 8-10% всей добывающей промышленности страны (на 99% это добыча топлива). Кроме того, с переходом в 2005 г. статистического учета на ОКВЭД вырос вклад производственной инфраструктуры крупнейших городов (производство и распределение электроэнергии, газа и воды).

Поскольку спад в обрабатывающих отраслях был глубже, кризис усилил сырьевой крен отраслевой структуры промышленности. Как следствие, должна была вырасти географическая концентрация производства в северных и восточных регионах страны. Однако суммарная доля Сибири (с Тюменской областью) и Дальнего Востока в объеме промышленного производства за 2007-2011 годы увеличилась несущественно – с 27 до 28%, во многом это следствие статистического "перераспределения" нефтегазодобычи в столицу. В кризисные 1990-е годы "сдвиг" промышленности на восток был более сильным и сменился небольшим и неустойчивым возвратным "сдвигом" в Европейскую часть страны только в начале 2000-х, когда обрабатывающая промышленность частично восстановилась после кризиса 1990-х. Повторить этот цикл в 2010-х годах будет сложно: для нового географического "сдвига" промышленности на запад потребуется реальная модернизация институтов и снижение барьеров развития для несырьевых отраслей.

Инвестиционная "яма"

Инвестиционный спад оказался еще сильнее, чем промышленный – на 16% в целом по России в 2009 г. Восстановление идет медленно, объем инвестиций в 2011 г. на 4% отставал от 2008 г., кризис усугубил проблемы плохого инвестиционного климата в России. Региональная проекция это подтверждает: только 39 регионов (47% всех регионов РФ) в 2011 г. превысили докризисные показатели 2008 г. Попытка объяснить динамику с помощью типологического разделения регионов оказалась безуспешной – связь отсутствует вследствие разнонаправленного воздействия множества факторов.

Зона инвестиционного спада охватывает большинство регионов Приволжского, Северо-Западного и Южного федеральных округов, половину регионов Урала и Центра с самой разной специализацией и уровнем развития (рис. 2). Самый сильный спад имеет Ненецкий АО (-69% за 2008-2011 годы), но это следствие завершения этапа освоения новых нефтяных месторождений. Кризисный спад сохраняется в крупнейших агломерациях страны, наиболее привлекательных для бизнеса: в Москве инвестиции сократились на 31% по сравнению с 2008 г., в Санкт-Петербурге и Московской области – на 40-41%, причем в северной столице спад в 2011 г. усилился (-29% к 2010 г.). Просели и регионы "новой индустриализации", которые до кризиса были одними из лидеров роста: в Калининградской области инвестиции за три года сократились на треть, в Калужской области – более чем на четверть, в 2011 г. снижение ускорилось (-14% к 2010 г.). В инвестиционной "яме" (-25-40%) оказались многие развитые крупногородские регионы (Пермский край, республика Башкортостан, Ростовская, Челябинская области), а также регионы, сохраняющие черты депрессивности с 1990-х годов (Кировская, Костромская, Курганская области, Забайкальский край). Столь пестрая картина подтверждает, что выделить наиболее значимые негативные факторы сложно.

С позитивными факторами все гораздо проще. Лидеры роста инвестиций – регионы Дальнего Востока и некоторые регионы Сибири. Высокие темпы обеспечены либо федеральным бюджетом (подготовка к саммиту АТЭС в Приморском крае) и госкомпаниями (на юге Дальнего Востока «Транснефть» строит восточный нефтепровод, в Хакасии «Русгидро» восстанавливает Саяно-Шушенскую ГЭС), либо разработкой новых месторождений нефти и газа (Сахалинская область, Красноярский край, Якутия). Рост инвестиций в Ленинградской области обусловлен строительством Балтийской трубопроводной системы и экспортных портов. Федеральный бюджет и крупный бизнес наращивают инвестиции в Краснодарский край, где будет проводиться Олимпиада. До 2010 г. более высокие темпы роста инвестиций демонстрировали также слаборазвитые республики благодаря трансфертам из федерального бюджета и эффекту низкой базы. Однако федеральным властям все труднее финансировать раздутые и неэффективные инвестпрограммы, в Чечне инвестиции уже сократились (-19% за три года).

Погодовая динамика постепенно улучшается: в 2011 г. рост инвестиций составил 8% к 2010 г., положительную динамику имели 64 региона из 83. Если не считать регионов с небольшим объемом инвестиций на душу населения, где на динамику влияет эффект низкой базы, то быстрее всего росли инвестиции в нефтедобывающих регионах (республика Коми, Сахалинская, Томская области, республика Якутия), угольно-металлургических (Кемеровская, Вологодская, Свердловская, Белгородская области), а также в Приморском крае. Сырьевой экспорт и политические мероприятия остаются важнейшими инвестиционными приоритетами.

Рис. 2. Динамика инвестиций в основной капитал, % (рейтинг регионов по федеральным округам)

Кризисная динамика повлияла на географию инвестиций (рис. 3). Центральный федеральный округ остался лидером, но его доля снизилась с 26 до 22% за 2008-2011 годы, в основном за счет столичной агломерации, на которую приходится более половины всех инвестиций (Москва – 8%, Московская область – 4%). Сильный спад в Москве объясняется в первую очередь сжатием инвестиций из бюджета города: в 2008 г. их доля составляла 43%, в 2011 г. – только 26% всех инвестиций в столицу. Второй по масштабам инвестиций – Уральский федеральный округ (17%), в основном за счет Тюменской области (12%). В ее нефтегазодобывающих автономных округах инвестиционный спад преодолен, при этом инвестиции в нефтедобывающий Ханты-Мансийский АО росли быстрее. На Приволжский федеральный округ приходится почти 16% инвестиций, они более равномерно распределены по регионам.

Объемы инвестиций в Северо-Западном, Южном и Сибирском федеральных округах сопоставимы (по 10-12%), к ним приблизился Дальний Восток, за три года увеличив свою долю почти на треть за счет роста инвестиций в Приморский край и регионы строительства восточного нефтепровода. В ЮФО "инвестиционную погоду" делает Краснодарский край, его доля достигла 2/3 всех инвестиций в округе. На Северо-Западе инвестиционные потери Санкт-Петербурга и Ненецкого АО были частично компенсированы ростом инвестиций в Ленинградскую область и республику Коми. Таким образом, в Центре и на Северо-Западе экономический кризис способствовал территориальной деконцентрации инвестиций, а на Юге и на Дальнем Востоке происходит концентрация, обусловленная политическими приоритетами.

Доля Северо-Кавказского федерального округа минимальна – 3% от всех инвестиций в стране, в том числе на республики приходится 2%. Слаборазвитые республики не привлекают частных инвесторов, почти не инвестируют из своих бюджетов, основным источником остается федеральный бюджет, доля которого в объеме инвестиций составляет 52-89%.

Рис. 3. Доля федеральных округов и отдельных регионов во всех инвестициях в основной капитал за 2008 и 2011 гг., %

В отличие от Китая, в России инвестиции государства не компенсировали в период кризиса падающую инвестиционную активность бизнеса. Доля бюджетов всех уровней в инвестициях даже сократились за 2008-2011 годы, хотя и несущественно – с 21% до 19% от общего объема инвестиций. До кризиса бюджеты регионов инвестировали больше, чем федеральный бюджет, теперь его доля выше (10%). Более сильное сокращение доли инвестиций из бюджетов регионов (с 12 до 8% общего объема инвестиций за 2008-2011 гг.) в основном обусловлено сильнейшим спадом инвестиционной активности бюджета Москвы: если в 2008 г. на Москву приходилась 42% всех инвестиций из бюджетов субъектов РФ, в 2011 г. – 25%.

Инвестиции из федерального бюджета крайне неравномерно распределены по регионам: в 2011 г. Краснодарский и Приморский края получили почти 20% всех инвестиций для подготовки Олимпиады и саммита АТЭС, к ним можно добавить и Татарстан (5%), готовящийся к Универсиаде (рис. 4). Четверть всех инвестиций из федерального бюджета на проведение таких мероприятий – сверхвысокая цена. После смены мэра значительно выросла доля Москвы (с 6 до 10%), федеральные власти помогли самому богатому городу страны частично компенсировать сильный спад инвестиций из столичного бюджета. Такую же долю инвестиций из федерального бюджета получают республики Северного Кавказа (суммарно 10% в 2011 г., в том числе Дагестан – 5,5%, Чечня – 2,6%). Доля этих республик в федеральных инвестициях в два раза выше, чем в населении (менее 5%). Слаборазвитым регионам необходимо помогать, вызывает вопросы не столько значительный объем (бюджеты самих республик инвестировать не могут из-за отсутствия средств, а бизнес туда не идет), сколько крайне низкая эффективность инвестиций, их разворовывание. Особое внимание разных общественных групп к республикам Северного Кавказа почему-то оставляет в тени тот факт, что доли Краснодарского и Приморского краев в инвестициях из федерального бюджета в три и шесть раз выше, чем их доли в населении, а эффективность расходов на политические приоритеты властей вроде Олимпиады и саммита немногим выше.

Рис. 4. Распределение инвестиций из федерального бюджета по регионам в 2011 г., %

Инвестиционная «яма» сохраняется и в прямых иностранных инвестициях (ПИИ). По данным Росстата, их объем за 2008-2010 годы сократился в два раза. В 2011 году ситуация улучшилась, отставание сократилось до трети от 2008 года (табл. 1). Самые сильные потери в кризис понесли федеральные города, а наибольший рост ПИИ за три года получили регионы новых проектов иностранных компаний в обрабатывающей промышленности (Калужская и Нижегородская области) и в добыче нефти и газа.

Два основных фактора размещения иностранных инвестиций – агломерационный и сырьевой. В период кризиса Москва стала менее привлекательной для иностранных инвесторов, ее доля сократилась от трети до 22% общего объема ПИИ. Однако география ПИИ в 2011 г. определялась теми же факторами: две агломерации федеральных городов получили 45% ПИИ, регионы добычи нефти и газа – почти 20%. В 2011 г. в группу лидеров впервые попала «вотчина» Газпрома – Ямало-Ненецкий АО. Ранее иностранный бизнес почти не допускался в округ, а теперь это делается в форме совместных предприятий. На Дальнем Востоке выросли ПИИ в добычу золота и серебра. Благодаря запущенным до кризиса проектам до 10% выросла доля регионов обрабатывающей промышленности (с добавлением Калининградской, Воронежской областей), но основной интерес для инвесторов представляют Калужская и Нижегородская области, близко расположенные к огромному столичному рынку. Для ПИИ в обрабатывающую промышленность значимость факторов агломерационного эффекта и географического положения не изменилась. Остальные ПИИ, как и раньше, тончайшим слоем «размазаны» по стране, а в слаборазвитых республиках их нет совсем. Динамика и география инвестиций вновь подтверждает банальную истину: для выхода из кризиса и устойчивого развития необходимо улучшение инвестиционного климата в стране.

Таблица 1. Динамика прямых иностранных инвестиций и распределение по регионам (10 регионов с максимальным объемом ПИИ в 2011 г.)

	Динамика ПИИ, %	Доля региона в общем объеме ПИИ, %
	2011 к 2008	2008	2009	2010	2011
РФ	68	100	100	100	100
г.Москва	46	32	36	27	22
Сахалинская область	70	12	7	6	12
Московская область	116	8	13	16	14
г.Санкт-Петербург	78	5	8	4	6
Калужская область	137	2	3	8	4
Ямало-Ненецкий АО	318	1	0	0	4
Нижегородская область	224	1	1	3	4
Ленинградская область	118	2	2	3	3
Ненецкий АО	164	1	3	3	3
Амурская область	372	0	1	2	2

Жилищное строительство было поддержано федеральными трансфертами из Фонда содействия реформированию ЖКХ, которые направлялись на расселение живущих в ветхом и аварийном фонде. Почти все регионы подготовили программы реформирования и получили финансирование. Его объем был значительным – до 3-5% всех доходов консолидированного бюджета некоторых регионов. Однако компенсировать кризисный спад пока не удалось, объем ввода жилья в 2011 г. был на 3,5% ниже, чем в 2008 г. в целом по стране, отрицательная динамика сохраняется в 35 регионах. Только в 2011 г. рынок начал восстанавливаться, рост отмечался в подавляющем большинстве регионов, за исключением Чечни, Ингушетии, где показатели и так малы, а также нескольких областей Центра (рис. 5).

Рис. 5. Ввод жилья, кв.м. на 1000 населения

Кризис не так существенно повлиял на географию ввода жилья, сдвиги обусловлены иными факторами. Еще более усилились лидерские позиции Московской области, на которую приходится 13% вводимого в стране жилья, это следствие выноса жилищного строительства во внешнюю зону столичной агломерации с более низкими ценами и свободными площадями под застройку. На Краснодарский край приходится 6% российского жилья, его доля растет благодаря приходу инвесторов, вовлеченных в олимпийские стройки, опережающему росту доходов населения и платежеспособного спроса. Стабильна и доля Татарстана (4%), который продолжает программы поддержки жилищного строительства. По относительным показателям (на 1000 населения), кроме вышеперечисленных, лидерами остаются Белгородская область и Чувашия, в них значительная часть жилья строится населением за счет собственных средств, в то время как Калининградская область и С.-Петербург, где преобладает индустриальное домостроение, заметно сократили объемы ввода жилья под влиянием кризиса. В Москве ввод жилья в расчете на 1000 населения теперь ниже, чем во многих дальневосточных регионах, поскольку в городе не осталось свободных площадей для массовой застройки, а цены на жилье остаются запредельно высокими.

Занятость как символ стабильности

В развитых экономиках кризисы модернизируют рынки труда, сокращая неэффективную занятость. Это болезненный процесс, требующий масштабной поддержки высвобождаемых со стороны государства, их переподготовки, но без такой санации модернизация невозможна. В России ситуация иная. Исследования Независимого института социальной политики показали, что в период кризиса 1990-х при спаде экономики в два раза сокращение занятости было небольшим (на 15%), но резко снизилась заработная плата (в 2,5 раза). В 1990-е годы Россия продемонстрировала особый путь адаптации не через стандартное для других стран высвобождение работников, а через распределение кризисных издержек на всех занятых в виде снижения заработков.

В ходе нового кризиса 2009 г. рост безработицы также был относительно небольшим – до 10% на пике кризиса, что даже ниже показателей 1998 г. Уже осенью 2011 г. российский рынок труда вернулся к докризисным показателям, уровень безработицы по методологии МОТ снизился до 6,3%. Региональная картина более дифференцирована: в октябре-декабре 2011 г. уровень безработицы в 30 регионах был на 1-8 проц. пункта ниже докризисного 2008 г., а в 18 регионах – на 1-3 проц. пункта выше (рис. 6). Точность этих данных относительна из-за недостаточного объема региональной выборки обследований населения по проблемам занятости (ОНПЗ), проводимых Росстатом. Но в целом очевидно, что региональная картина близка к докризисному уровню. Максимальный уровень безработицы сохранился в наименее развитых республиках (Ингушетия – 49%, Чечня – 37%, Тыва – 21%, Калмыкия – 15%), в остальных республиках Северного Кавказа уровень безработицы снизился. Как и до кризиса, повышен уровень безработицы в ряде депрессивных регионов (Курганская область, Забайкальский край, республика Марий Эл), северных (Мурманская область), в зонах значительного миграционного притока (Калининградская область). Низкий уровень безработицы восстановился в регионах Центра, этому способствует доступность маятниковой трудовой миграции в столичную агломерацию.

Рис. 6. Уровень безработицы по методологии МОТ, %

Однако данные ОНПЗ не вполне отражают состояние региональных рынков труда. В России существуют разные механизмы оптимизации и поддержки занятости, широко используемые в неблагоприятных экономических условиях. Бизнес использует неполную занятость (неполная рабочая неделя, административные отпуска без сохранения или с частичным сохранением зарплаты). Ее масштабы были максимальными в январе-марте кризисного 2009 г. (2,9 млн. чел.), затем сократились до 1,9 млн. чел в декабре 2009 г. и до 1,1 млн. чел. в декабре 2010 г. В 2011 г. процесс сокращения затормозился, к концу года показатель составил 1 млн. чел. Неполная занятость имеет сезонный характер, в зимний период она растет на фоне снижения общей занятости в экономике. Сезонные колебания не влияют на устойчивые географические различия. Проблемные территории с повышенным уровнем неполной занятости (рассчитанным в процентах от общей численности занятых) – это регионы Центра, особенно Ярославская область, Приволжского и Уральского федеральных округов (рис. 7). Неполная занятость точнее показывает, что их рынки труда еще не восстановились после кризиса.

Рис. 7. Неполная занятость, в % от общей численности занятых (на графике показаны регионы с повышенным уровнем неполной занятости в 2009-2011 гг.)

Государство в период кризиса разработало несколько инструментов поддержки занятости. Первый – общественные и временные работы. В кризисном 2009 г. суммарная численность занятых за год достигла 2,4 млн. чел. (в т.ч. на общественных работах – 1,8 млн. чел.). В 2010 г. показатель все еще оставался высоким (1,6 млн. чел.), и только в 2011 г. он резко сократился до минимума (98 тыс. чел.). В 2011 г. 39 регионов не использовали общественные и временные работы (федеральные города, Тюменская область с автономными округами, половина областей Центра и Южного ФО, большинство регионов Дальнего Востока и все регионы Северо-Кавказского ФО). Этот инструмент сохранился в регионах с непреодоленным спадом промышленного производства, как металлургических (Вологодская, Свердловская области), так и в машиностроительных (Удмуртия, Чувашия, Ярославская, Самарская области и др.), а также в депрессивных регионах (Кировская, Ивановская области, Бурятия и др.) (рис. 8).

В 2009 г. финансирование общественных и временных работ достигало 30 млрд. руб. и более чем на 90% шло из федерального бюджета. В 2011 г. суммарный объем финансирования сократился в 25 раз (до 1,2 млрд. руб.), а доля субъектов РФ выросла. Даже "чемпион" по выбиванию федеральных трансфертов на общественные работы – республика Татарстан, получившая в 2009 г. почти 8% всех выделенных государством средств на общественные работы, в 2011 г. финансировала их наполовину из собственного бюджета. Можно также отметить некоторую взаимозаменяемость двух инструментов: в регионах с высокой занятостью на общественных и временных работах (Кировская, Вологодская области), как правило, ниже показатели неполной занятости. Только в Ярославской области и Удмуртии оба индикатора остаются повышенными. Это означает, что проблемы рынка труда сохраняются, и их приходится решать с использованием как неполной занятости, так и общественных работ.

Рис. 8. Занятые на общественных и временных работах, в % от общей численности занятых (регионы с показателями выше средних по РФ за 2009 или 2011 гг.)

Второй инструмент – стимулирование самозанятости и малого предпринимательства. В 2011 г. Роструд отчитался об участии в данной программе 151 тыс. чел. (в кризисном 2009 г. было 150 тыс. чел.), в том числе 142 тыс. чел. стали индивидуальными предпринимателями без образования юридического лица (ПБОЮЛ). Более половины участников (57%) – жители сельской местности. Они, как правило, используют небольшие средства, выделяемые государством в рамках данной программы (в 2011 г. – 83 тыс. руб. в среднем на одного участника), на приобретение скота и птицы. География программы самозанятости это подтверждает: в Приволжском ФО концентрируется почти 29% ее участников, в Северо-Кавказском – 25%, в том числе в Чечне – 10%, в Дагестане – 7% (рис. 9). О том, как распределялись средства в республиках Северного Кавказа, приходится только догадываться. На более урбанизированные регионы, особенно на Дальний Восток, Северо-Запад и Урал, приходится минимальная доля участников программы самозанятости (от 2 до 5%).

Рис. 9. Распределение участников программы самозанятости по субъектам РФ в 2011 г., % (РФ = 100%)

Еще одним новым инструментом в кризисный период стало стимулирование переезда из депрессивных территорий с высокой безработицей. В отличие от общественных работ и самозанятости, охват этой программой очень низкий: в 2009 г. – 15 тыс. чел. во всей стране, в 2011 г. – 11,6 тыс. чел. Основная причина – низкий уровень финансовой поддержки переезжающих со стороны государства: в 2011 г. на одного участника программы в среднем выделялось 42 тыс. руб. География реализации программы за 2011 г. весьма показательна: на республику Дагестан пришлось 21% от всех переехавших, причем все они выехали за пределы республики, на Челябинскую область – 11%, на Свердловскую – 9%, в них переезд в основном шел в пределах своего региона. Программа оказалась провальной как по институциональным, так и по финансовым причинам.

Распределение средств программ поддержки занятости показывает, что в основном они ориентированы на разные регионы. Только Татарстан и Свердловская область активно и весьма эффективно использовали все инструменты государственной поддержки занятости. Значительное финансирование почти по всем программам получали и республики Северного Кавказа, прежде всего Чечня и Дагестан. С одной стороны, это необходимо с учетом острых проблем занятости, но, с другой стороны, общеизвестно низкое качество реализации госпрограмм и масштабы коррупции в этих республиках.

Наиболее благополучен самый малоинформативный индикатор – уровень зарегистрированной безработицы. После пика весной 2009 г. (3,2%) он снизился до 2,1% в декабре 2010 г. и до 1,7% в декабре 2011 г., опустившись ниже докризисного уровня (2,0% в декабре 2008 г.). Более заметное сокращение произошло в регионах с повышенным показателем, в том числе в Чечне (с 43 до 33%), Ингушетии (с 21 до 17%) и Тыве (с 5,6 до 4,8%). Географические различия уровня зарегистрированной безработицы остались труднообъяснимыми: вряд ли можно поверить, что он одинаков в Ивановской области и в Дагестане (2,3-2,6%). Данный показатель слишком сильно зависит от институциональных ("барьеры входа") и финансовых факторов (объем выделяемых бюджетных средств, привлекательность пособий для населения), не связанных с состоянием региональных рынков труда.

Доходы и потребление: стагнация вместо спада

Основным механизмом адаптации к кризису 1990-х был сильный спад заработной платы и доходов населения при относительно небольшом снижении занятости. В 2009 г. спад реальной заработной платы был минимальным – на 5% к 2008 г., а реальные денежные доходы населения выросли на 1% благодаря повышению пенсий и пособий, профинансированному из накопленных до кризиса внебюджетных фондов. В 2010 г. реальные доходы населения выросли почти на 4%, и опять основным фактором был значительный рост социальных выплат, частично "съеденный" ростом цен на продовольствие и повышением тарифов ЖКХ. Но искусственная поддержка не может продолжаться вечно. Повторный спад реальных доходов населения стартовал в начале 2011 г., его удалось преодолеть только к ноябрю с помощью предвыборного повышения пенсий и заработной платы отдельным категориям бюджетников. Несмотря на эти меры, в целом за 2011 г. прирост доходов был минимальным (на 1% к 2010 г.).

За трехлетний период 2008-2011 гг. реальные доходы населения выросли на 6%, столь низкие темпы роста воспринимаются как стагнация, особенно на фоне двузначных докризисных показателей динамики (на 11-13% в год). Но даже такой слабый рост не был всеобщим – за три года доходы населения выросли только в 60 регионах из 82 (данные по Чечне отсутствуют). В 2011 г. динамика реальных доходов населения была наихудшей среди всех индикаторов, рост отмечался только в 45 регионах.

Еще раз отметим, что статистика доходов населения регионов не вполне достоверна, но основные тенденции она показывает. В развитых регионах динамика доходов населения за трехлетний период была разнонаправленной (рис. 10). Самым сильным и устойчивым спадом доходов отличались ведущие регионы добычи нефти и газа, хотя промышленный спад в них был минимальным. Причина в том, что крупный бизнес снижал свои издержки путем сокращения переменной части заработной платы занятых (доплат, премий и бонусов, которые в экспортных отраслях составляли до кризиса более половины заработков). Снижение доходов населения в металлургических регионах, особенно в Вологодской области, обусловлено затянувшимся спадом производства, ростом безработицы, особенно скрытой (вынужденной неполной занятости), а также занятости на низкооплачиваемых общественных работах. Федеральные города имели противоположный тренд, заметный рост доходов их населения можно объяснить влиянием двух факторов. Первый – статусное преимущество: доходы от растущих цен на нефть в первую очередь оседают в столицах. Второй – статистический эффект базы: в 2008 г. доходы населения федеральных городов снизились на 11-18% вследствие осеннего финансового кризиса. Кроме того, на динамику могла повлиять используемая Росстатом методика дооценки доходов населения, в которой учитывается обмен валюты.

Среднеразвитые регионы в основном имеют положительную динамику доходов населения, даже большинство переживших сильный кризис машиностроительных. Лидируют регионы Дальнего Востока благодаря значительному росту инвестиций из федерального бюджета и реализации крупных инвестпроектов госкомпаний, а также росту межбюджетных трансфертов. Быстро росли доходы населения Краснодарского края, это также следствие вливания огромных бюджетных средств и добровольно-принудительных инвестиций бизнеса в олимпийские объекты с последующим их "перераспределением" по коррупционным схемам.

Рис. 10. Динамика реальных денежных доходов населения, % Группы регионов: 1 – слаборазвитые республики, 2 – высокодотационные регионы Дальнего Востока и Забайкалья, 3 – крупнейшие агломерации, 4 – среднеразвитые аграрно-индустриальные, 5 – среднеразвитые с разной специализацией, 6 – среднеразвитые машиностроительные и текстильные, 7 – развитые полифункциональные, 8 – металлургические, 9 – регионы ТЭК

Слаборазвитые регионы – безусловные лидеры по темпам роста доходов населения благодаря возросшим трансфертам из федерального бюджета. Однако показатели некоторых республик труднообъяснимы, и в целом качество статистики в республиках Северного Кавказа крайне низкое. С большой осторожностью нужно использовать данные о динамике доходов и в других регионах с экстремальными показателями за отдельные годы (Чукотский, Ненецкий АО, Ярославская область и др.). Основная причина дефектов измерения – недостаточный объем выборки обследований бюджетов домашних хозяйств, особенно в регионах с небольшой численностью населения.

Оборот розничной торговли в 2011 г. вырос на 7% к предыдущему году, в отличие от стагнирующих доходов. По сравнению с 2008 г. оборот розничной торговли увеличился несущественно (на 6%), кризисный спад потребления (на 5,5% в 2009 г. к 2008 г.) был преодолен только в 2011 г. Региональная картина похожа на динамику доходов населения (рис. 11). Лидерами роста с 2009 г. являются республики Северного Кавказа благодаря росту трансфертов из федерального бюджета. Восстанавливается после кризисного спада потребление населения Центрального, Северо-Западного и, медленнее, Приволжского федеральных округов. Спад потребления сохраняется в ведущих регионах экспортной экономики: добычи нефти и газа (ЯНАО, ХМАО, республика Коми, Томская область, Пермский край), металлургии (Кемеровская, Вологодская, Челябинская, Иркутская области), а также в ряде машиностроительных регионов с сильным спадом промышленного производства (Самарская, Курганская области). Наиболее проблемной зоной остается Уральский федеральный округ, за исключением Свердловской области. Таким образом, по основным типам регионов тенденции розничной торговли совпадают с динамикой доходов населения.

Рис. 11. Динамика оборота розничной торговли, %

Итоги 2011 года

Анализ региональных тенденций в экономике, инвестициях, занятости и доходах населения (табл. 1) позволяет сделать следующие выводы:

• Самой острой экономической проблемой стал медленный выход из кризисного спада инвестиций. В 2011 г. динамика улучшилась и число регионов с растущими инвестициями почти удвоилось, однако в регионах с высокими темпами роста основными источниками были инвестиции из бюджета или средства госкомпаний.
• Самой острой проблемой для населения в 2009 г. была безработица, но к 2011 г. на первый план вышла стагнация реальных доходов населения и даже их снижение в 2011 г. почти в половине регионов. Наиболее сильное и длительное снижение доходов произошло в развитых промышленных регионах экспортной экономики и сопровождалось спадом потребления (оборота розничной торговли).
• Восстановление промышленного производства идет медленно, только 2/3 регионов преодолели кризисный спад. Проблемными остаются металлургические и часть машиностроительных регионов. Моноотраслевая структура экономики, территориальная концентрация неконкурентоспособных или крайне зависимых от глобальной конъюнктуры отраслей остается долгосрочным негативным фактором, усиливающим риски повторного спада при возникновении новой волны кризиса.
• Кризисный рост безработицы оказался относительно небольшим и краткосрочным. Позитивный тренд снижения уровня безработицы до докризисных показателей характерен для большинства регионов, за исключением машиностроительных и металлургических, в которых повышена и скрытая безработица в виде неполной занятости. Меры государственной поддержки занятости сыграли существенную роль, но проблема неэффективной занятости в регионах трудоемкой обрабатывающей промышленности не решена, велики риски масштабного роста безработицы в случае новой волны кризиса.

Таблица 2. Выход из кризиса и динамика развития субъектов РФ*

Показатели динамики	Субъекты РФ, преодолевшие кризисный спад (2011 г. к в 2008 г.)		Субъекты РФ с положительной динамикой за 2011 г. (к 2010 г.)
	количество	доля, %	количество	доля, %
Инвестиции в основной капитал	39	47	66	80
Ввод жилья	48	58	70	84
Промышленное производство	57	69	73	88
Безработица по методологии МОТ	51	61	65	78
Зарегистрированная безработица	60	72	83	100
Реальные денежные доходы населения	60	72	45	54
Оборот розничной торговли	69	83	81	98

* всего 83 субъекта РФ

Для каждого типа регионов можно выделить особенности воздействия кризиса и выхода из него, хотя и с немалыми допущениями из-за влияния множества факторов. Один из таких факторов – приоритеты федеральной политики. Они зачастую не соотносятся ни с уровнем и динамикой развития региона, ни со структурой его экономики, ни с остротой существующих проблем. Федеральные власти оказывают поддержку регионам в "ручном режиме" и чаще всего по непрозрачным критериям.

Наиболее существенные типологические особенности развития регионов можно систематизировать следующим образом:

• Крупнейшие агломерации страны отличаются сильнейшим спадом инвестиций, доходы населения быстро растут только в федеральных городах, а во внешней зоне агломераций (Московской и Ленинградской областях) быстрее восстанавливается и растет промышленное производство.
• Регионы ТЭК, за редким исключением, не имели сильного спада промышленности и инвестиций, но доходы населения и потребление все еще существенно ниже докризисного уровня.
• Металлургические регионы – самые проблемные среди развитых, в них не преодолен сильный спад промышленного производства, доходы населения ниже докризисных, повышена скрытая безработица.
• Среди среднеразвитых медленней выходят из сильного промышленного спада регионы машиностроительной и текстильной специализации (половина его не преодолела), повышена скрытая безработица, однако спад реальных доходов населения в большинстве регионов преодолен.
• Лучшую динамику среди среднеразвитых имеют регионы Дальнего Востока: они почти не затронуты промышленным спадом, в них быстрее росли инвестиции, в основном за счет федерального бюджета и госкомпаний, и доходы населения благодаря повышенной дотационности бюджетов и стабильности федеральных трансфертов. Однако рынки труда этих регионов остаются проблемными, новых рабочих мест создается мало.
• Слаборазвитые республики отличаются самым высоким ростом доходов населения и потребления благодаря высокой дотационности и стабильным федеральным трансфертам; в них не было промышленного кризиса, так как деиндустриализация произошла еще в 1990-е годы; не было и инвестиционного спада (снижение инвестиций из федерального бюджета в 2011 г., особенно в Чечне, не связано с кризисом); уровень безработицы в кризисный период удивительным образом снижался, но в большинстве республик все равно остается высоким.

Мировой опыт показывает, что кризисы влияют на территориальную структуру экономики, усиливая более конкурентоспособные регионы и ослабляя позиции неконкурентоспособных. То же самое происходит и в России. Перспективы развития регионов немодернизированной машиностроительной специализации очевидно проблемны. В условиях нестабильности глобального рынка усиливаются риски и для монопрофильных металлургических регионов: моноспециализация в сочетании с обилием старых металлургических активов, в первую очередь на Урале, крайне уязвима для кризисных шоков. Кризис также показал, что экономика южных аграрно-индустриальных регионов более устойчива, как и развитых полифункциональных, в которых сочетаются несколько промышленных специализаций и относительно развитая сервисная экономика городов-миллионников. Кроме того, кризис ускорил переход федеральных городов к постиндустриальной экономике и сдвиг промышленных функций на периферию агломераций. Все эти сдвиги объективны и имеют множество аналогов в других странах.

В то же время Россия не похожа на другие страны, и кризис это еще раз показал. Во-первых, более благополучными оказались регионы, максимально зависящие от федеральной помощи, им была обеспечена "подушка безопасности". Быть слабым и зависимым опять оказалось выгодно. Во-вторых, кризис не повлиял на реализацию высокозатратных приоритетных проектов федеральных властей, ускоривших рост экономики и доходов населения Краснодарского края и, в значительно меньшей степени, Приморского края. Именно они стали "назначенными чемпионами", но саммит АТЭС и Олимпиада завершатся, и придется жить по средствам. Похмельный синдром может оказаться тяжелым.

19. Спад инвестиций, стагнация доходов населения

Тенденции в экономике, социальной сфере, инвестициях за три квартала представлены в виде таблицы 1, включающей важнейшие индикаторы. В таблице показано абсолютное число регионов с положительной динамикой развития. Динамика измеряется двояко: с помощью темпов роста, рассчитанных нарастающим итогом от соответствующего периода докризисного 2008 г., и темпов роста за последний год (январь-сентябрь 2011 к январю-сентябрю 2011 гг.). Сопоставление позволяет определить, по каким индикаторам достигнуты более значительные успехи, а какие остаются проблемными с точки зрения текущей динамики или относительно докризисного периода.

Расчеты показывают, что основными проблемами являются:

• снижение реальных доходов населения в большинстве регионов, особенно за последний год (три квартала 2011 г. к трем кварталам 2010 г.),
• медленный выход из кризисного инвестиционного спада и продолжение спада в строительстве жилья,
• все еще не преодоленный кризисный спад промышленного производства в 40% регионов.

В числе достижений – повсеместное снижение уровня безработицы до докризисных показателей и продолжение этого позитивного тренда в 2011 г. в подавляющем большинстве регионов, а также рост промышленного производства в 2011 г. в 85% регионов.

Таблица 1. Сводная характеристика динамики развития субъектов РФ за январь-сентябрь 2011 г. (всего субъектов РФ – 83)

	Число субъектов РФ, преодолевших кризисный спад	Число субъектов РФ с положительной динамикой роста за последний год
	январь-сентябрь 2011 г. к январю-сентябрю 2008 г.	январь-сентябрь 2011 г. к январю-сентябрю 2010 г.
Промышленное производство	49	71
Инвестиции в основной капитал	38	64
Ввод жилья	36	53
Зарегистрированная безработица	83	77*
Оборот розничной торговли	68	76
Реальные денежные доходы населения	43	37

* сентябрь 2011 г. к сентябрю 2010 г., на конец месяца

Обозначив главные проблемы и достижения, рассмотрим более детально региональную дифференциацию показателей.

Индекс промышленного производства за три квартала (январь-сентябрь) рассчитан от разных периодов (рис. 1). Сопоставление 2009 г. и 2008 г. показывает, насколько сильным был кризисный спад. Индексы нарастающим итогом (2010 г. к 2008 г. и 2011 г. к 2008 г.) показывают, как восстанавливалось промышленное производство и вышли ли регионы из кризисного спада к сентябрю 2011 г.

Рис. 1. Динамика промышленного производства в регионах за январь-сентябрь, %

Несмотря на рост производства на 5% за последний год, объем промышленного производства был на 1% ниже докризисного периода (январь-сентябрь 2011 г. к январю-сентябрю 2008 г.). Кризисный спад промышленности не преодолен в 40% регионов, в том числе в регионах металлургической специализации и в федеральных городах. Среди регионов со специализацией на машиностроении наиболее проблемными остаются Нижегородская, Самарская, Ярославская области и республика Чувашия. Однако их состояние постепенно улучшается – темпы роста промышленного производства за 2011 г. во всех регионах машиностроительной специализации превышали средние по стране. Медленнее всего восстанавливается промышленное производство в текстильной Ивановской области, Новгородской области со специализацией на производстве минеральных удобрений и Орловской области. В целом в среднеразвитых регионах динамика промышленного производства за 2011 г. была лучше по сравнению с развитыми.

В ведущих нефтегазодобывающих регионах, которые не имели сильного промышленного спада в период кризиса (Ханты-Мансийский АО, Ямало-Ненецкий АО, республика Коми и др.) темпы роста промышленности в 2010-2011 гг. были низкими или отрицательными (Ненецкий АО – падение на 25% в 2011 г.), это следствие недостаточных инвестиций. Исключением является только Сахалинская область с динамично растущей нефтегазодобывающей промышленностью за счет иностранных инвестиций.

Развитые регионы с диверсифицированной промышленностью (республики Татарстан, Башкортостан, Пермский край, Белгородская область и др.) имеют более позитивную динамику, за исключением Красноярского края. Регионы Дальнего Востока уже преодолели спад промышленности, который был небольшим, но их высокие темпы роста в основном обусловлены эффектом низкой базы (небольшого объема промышленного производства), особенно лидерство Чукотского АО. Максимальные темпы роста промышленного производства, как и ранее, показывают регионы «новой индустриализации» – Калужская, Калининградская области, устойчиво развивается промышленность Белгородской и Ленинградской области.

В целом география промышленного роста такова: самыми проблемными остаются регионы Уральского федерального округа, половина областей Центра и Северо-Запада, а более высокими темпами роста отличаются Дальний Восток и Сибирь. Динамику слаборазвитых республик Северного Кавказа и юга Сибири (Алтай, Тыва) не имеет смысла рассматривать вследствие искажающего влияния эффекта низкой базы (минимальных объемов промышленного производства).

Динамика инвестиций в основной капитал за три квартала также рассматривается за два периода – от уровня докризисного 2008 г. (индекс нарастающим итогом) и за последний год. Кризисный инвестиционный спад преодолели только 38 регионов РФ, но в 2011 г. рост инвестиций отмечался в 64 регионах. Инвестиции в реальном выражении отставали на 12% от докризисного уровня (январь-сентябрь 2011 г. к январю-сентябрю 2008 г.), несмотря на 5%-ный рост за последний год.

Выделяются две зоны значительного роста инвестиций за 2008-2011 гг. (рис. 2). Первая – регионы Дальнего Востока, вторая - слаборазвитые республики юга, в первую очередь Чечня, хотя в 2011 г. инвестиции в эту республику перестали расти. Рост обусловлен приоритетами инвестиционной политики федерального бюджета (Чечня, Приморский, Краснодарский края) и госкомпаний (строительство нефтепровода компанией «Транснефть» на юге Дальнего Востока, восстановление Саяно-Шушенской ГЭС компанией «Русгидро» в Хакасии и др.). Рост инвестиций в Сахалинской области (2011 г.) и Красноярском крае обусловлен разработкой новых месторождений нефти и газа.

Самым сильным спадом инвестиций отличаются Калининградская область, в ней негативный тренд продолжился и в 2011 г., а также Псковская, Кировская, Костромская, Курганская области, Забайкальский край, которые с 1990-х годов демонстрируют признаки депрессивности. Негативна динамика и в более развитых регионах (Ростовская, Волгоградская, Оренбургская, Омская, Иркутская области, Пермский край, республика Башкортостан и др.). Проблемы сохраняются и в крупнейших агломерациях страны, которые наиболее привлекательны для бизнеса: после сильного спада не растут инвестиции в Москве, почти прекратился их рост в Ленинградской области, продолжается спад в Московской области и С.-Петербурге.

Рис. 2. Динамика инвестиций в основной капитал в регионах за январь-сентябрь, %

Показатели динамики необходимо дополнить оценкой доли разных территорий в общем объеме инвестиций (рис. 3). Максимальная доля приходится на Центральный федеральный округ (20%), в том числе половина – на столичную агломерацию (Москва – 6,6%, Московская область – 3,3%). Второй по значимости – Уральский федеральный округ (17%), в нем на два нефтегазодобывающих автономных округа Тюменской области приходится 11%, т.е. почти две трети всего объема инвестиций в округе. Именно столичные и нефтегазодобывающие регионы не преодолели инвестиционный спад, что и определило негативную общероссийскую динамику. Негативную динамику инвестиций не изменила и высокая доля инвестиций из бюджета (суммарно федерального и субъектов РФ), в основном в Москву, которая получила более половины всех бюджетных инвестиций в регионы ЦФО. На Дальневосточный и Южный федеральный округа приходится примерно по 10% российских инвестиций в основной капитал. При этом объем бюджетных инвестиций на Дальнем Востоке выше, чем в большинстве других федеральных округов, за исключением Приволжского и Центрального.

Минимальным объемом инвестиций в основной капитал отличается Северо-Кавказский федеральный округ (2,5% от всех инвестиций в РФ). Если вычесть Ставропольский край, то на республики Северного Кавказа приходится только 1,7% всех инвестиций в стране. Помимо незначительных инвестиций бизнеса, минимум инвестиций идет из бюджетов самих республик. В результате доля республик Северного Кавказа во всех бюджетных инвестициях (суммарно из федерального и региональных бюджетов) составляет только 0,9%. Зато на них приходится 8,7% инвестиций из федерального бюджета, основными получателями которых являются Дагестан (3,6%) и Чечня (2,7%). Для сравнения, суммарная доля республик Северного Кавказа в российском населении составляет 4,7%. Таким образом, республики Северного Кавказа слабо привлекают частных инвесторов, почти не инвестируют из своих бюджетов и в основном рассчитывают на инвестиции из федерального бюджета.

Рис. 3. Доля федерального округа или региона, в % от всех инвестиций в РФ за январь-сентябрь 2011 г. (показаны регионы с долей выше 1%, цветами выделены инвестиции из бюджетов и других источников)

Ввод жилья также показывает, что кризис не преодолен: в январе-сентябре 2011 г. объем ввода сократился в целом по России на 3% по сравнению с тем же периодом 2008 г. Хотя кризисный спад 2009-2010 гг. был небольшим по глубине, в январе-сентябре 2011 г. его преодолели только 36 регионов. В январе-сентябре 2011 г. объемы ввода выросли менее чем на 3% к соответствующему периоду 2010 г., рост показателя отмечался в 53 регионах.

Объем ввода жилья за январь-сентябрь пересчитан на 1000 человек населения, чтобы точнее интерпретировать показатели динамики, на которые влияет эффект базы. Показатель имеет сильную географическую дифференциацию: на севере и востоке страны объем ввода жилья в расчете на 1000 человек населения намного ниже, вне зависимости от специализации экономики и уровня развития региона (рис. 4). При минимальных объемах ввода жилья в Чукотском АО, Мурманской области и некоторых других регионах Севера их показатели динамики не имеет смысла рассматривать.

Высокие и растущие (либо стабильные) показатели ввода жилья на 1000 человек населения имеют Тюменская, Белгородская, Липецкая области, республики Татарстан и Чувашия, Ленинградская область и С.-Петербург. Показатели ряда регионов с большим объемом ввода за три года ухудшились – либо умеренно (Краснодарский край, Московская область), либо резко (Калининградская область), это следствие инвестиционного спада. Москва уже несколько лет имеет низкие показатели ввода в расчете на 1000 человек населения вследствие дефицита свободных земель под застройку и кризиса в строительной отрасли. Позитивная динамика ввода жилья в 2011 г. во многих регионах России (Орловская, Брянская, Новгородская, Ярославская, Пензенская, Иркутская области и др.) обусловлена внешним фактором – получением финансирования из федерального Фонда реформирования ЖКХ. Кроме того, лидерами по динамике за последний год (январь-сентябрь 2011 г. к 2010 г.) были удаленные регионы с низкими показателями ввода жилья на 1000 человек населения – Чукотский АО, Магаданская и Амурская области, Приморский край, главным фактором был эффект низкой базы. Во всех слаборазвитых республиках душевой объем ввода остается низким. Он увеличился по сравнению с докризисным периодом, но тенденция роста неустойчива, в 2011 г. ввод существенно сократился в Чечне, Северной Осетии, Тыве и особенно сильно – в Ингушетии.

Рис. 4. Ввод жилья за январь-сентябрь, кв. м на 1000 человек населения

Оборот розничной торговли за январь-сентябрь 2011 г. в целом по стране вырос на 6% по сравнению с тем же периодом 2010 г., рост показателя имели 56 регионов (рис. 5). Кризисный спад в торговле преодолен, ее оборот вырос на 5% (январь-сентябрь 2011 г. к тому же периоду 2008 г.). В 68 регионах показатели также выше докризисных, поскольку спад был небольшим. Различия региональной динамики объясняются разным воздействием кризиса на экономику регионов, а также относительной достоверностью показателя, при расчете которого используются значительные дооценки оборота торговли на открытых рынках.

За три года сильнее всего выросла торговля в слаборазвитых республиках Северного Кавказа. Наихудшую динамику имеют ведущие нефтегазодобывающие регионы (автономные округа Тюменской области) вследствие более существенного сокращения реальных денежных доходов населения. Еще одна зона неблагополучия – часть машиностроительных и металлургических регионов с сильным промышленным спадом, который сопровождался снижением занятости и заработной платы. Однако в 2011 г. оборот розничной торговли в регионах металлургической специализации рос быстрее, чем в самых проблемных машиностроительных регионах (Самарская, Курганская области). Неблагополучная динамика в Калининградской области обусловлена снижением реальных доходов населения и инвестиций. Можно также отметить ухудшение в 2011 г. динамики розничной торговли в большинстве удаленных и менее развитых регионов Дальнего Востока (Камчатская, Магаданская области, Чукотский АО, Еврейская автономная область). Проблемными остаются почти все регионы Уральского федерального округа, за исключением Свердловской области. В целом в сырьевых регионах оборот торговли в 2011 г. рос медленнее.

Рис. 5. Динамика оборота розничной торговли за январь-сентябрь, %

Уровень безработицы по методологии МОТ вернулся к докризисным показателям весной 2011 г. и затем стабилизировался в большинстве регионов, испытывая только сезонные колебания (рис. 6). Даже в проблемных республиках Северного Кавказа (за исключением Чечни и Ингушетии) уровень безработицы снизился до 7-12%, в Тыве – до 16%. Помимо слаборазвитых республик, повышенный уровень безработицы по МОТ (более 8%) имеют в основном депрессивные или северные регионы (Псковская, Кировская области, Забайкальский край, республики Коми и Марий Эл). В них показатели безработицы и до кризиса были выше средних по стране. В Калининградской области повышенный уровень безработицы по МОТ обусловлен значительным миграционным притоком и дефицитом привлекательных рабочих мест вследствие кризисного спада инвестиций. Минимальный уровень безработицы по МОТ (1-4%) имеют агломерации федеральных городов (Московская, Ленинградская области), а также базовый регион Газпрома – Ямало-Ненецкий АО. Поразительно низкий уровень безработицы по МОТ в Самарской области (4%), которая так и не преодолела сильнейший кризисный спад в промышленности и инвестициях, обусловлен российскими особенностями поддержки занятости (см. ниже).

Рис. 6. Уровень безработицы по методологии МОТ, % (без Чеченской республики и Ингушетии)

В острой фазе кризиса в России широко использовалась вынужденная неполная занятость (административные отпуска, неполная рабочая неделя), чтобы не увольнять работников. Казалось бы, кризис позади, и показатели безработицы вернулись на докризисный уровень. За период с января-марта 2009 г. по апрель 2011 г. почти в 4 раза сократилась и неполная занятость, но затем показатель стабилизировался. В четверти российских регионов до сих пор сохраняется повышенный уровень неполной занятости, с весны 2011 г. он не уменьшался или даже вырос (рис. 7). В числе таких регионов и Самарская область, таким способом в ней улучшаются показатели безработицы. Среди регионов с повышенным уровнем неполной занятости (более 1,3% от общей численности занятых, в среднем про РФ – 1,2%) преобладают регионы с индустриальной специализацией, прежде всего машиностроительной и металлургической. Как следствие повышенную неполную занятость имеет большинство регионов Приволжского федерального округа, металлургические и машиностроительные регионы Урала, Центра и Северо-Запада.

Рис. 7. Регионы с повышенным показателем вынужденной неполной занятости, в % от общей численности занятых

Показатели уровня зарегистрированной безработицы за год (конец сентября 2011 г. тому же периоду 2010 г.) улучшились во всех регионах России (рис. 8). За последний месяц (сентябрь к августу 2011 г.) в подавляющем большинстве регионов эта тенденция продолжилась. Наиболее заметно сократился уровень безработицы в слаборазвитых республиках с максимальными его значениями, а также в регионах машиностроительной и металлургической специализации с наиболее острыми проблемами занятости в период кризиса. Помимо этих групп регионов, можно отметить существенное сокращение уровня безработицы в Алтайском и Хабаровском крае, Ивановской области, а также в более развитых ресурсодобывающих регионах (республика Коми, Пермский край, Томская область). Однако следует учитывать, что показатели зарегистрированной безработицы примерно втрое ниже, чем безработицы по методологии МОТ, и к тому же они сильно зависят от объемов финансирования на поддержку занятости из федерального и региональных бюджетов.

В целом динамика безработицы показывает, что напряженность на рынках труда снизилась до уровня докризисных лет. При сохранении относительной стабильности экономики регионов показатели будут изменяться несущественно.

Рис. 8. Уровень зарегистрированной безработицы (на конец месяца), % (на графике не показаны Чеченская республика - 35%, и республика Ингушетия - 20%)

Реальные денежные доходы российского населения в январе-сентябре 2011 г. не изменились по сравнению с январем-сентябрем 2010 г. Роста доходов не было, но прекратилось их падение, продолжавшееся все первое полугодие 2011 г. (на 1% к первому полугодию 2010 г.). Динамика доходов населения в региональном разрезе хуже всех других индикаторов: рост реальных доходов населения отмечался только в 37 регионах. Хотя региональные показатели динамики и уровня доходов населения статистика измеряет не очень точно, общий тренд очевиден. За трехлетний период (январь-сентябрь 2008-2011 гг.), включающий острую фазу кризиса, реальные доходы населения РФ выросли только на 3%, рост отмечался в 43 регионах. Столь мизерный рост неощутим населением, особенно по сравнению с двузначными докризисными показателями динамики реальных доходов (на 11-13% ежегодно).

Самый сильный и устойчивый спад доходов имели ведущие регионы добычи нефти и газа, за исключением Оренбургской области (рис. 9). Сохраняется спад и в металлургических регионах, особенно сильный – в Вологодской области. Агломерации федеральных городов и большинство развитых полифункциональных регионов отличаются более позитивной динамикой доходов (спад доходов населения Москвы за 2011 г. труднообъясним). Наиболее позитивную динамику имеют Ленинградская и Белгородская области, С.-Петербург.

Рис. 9. Динамика реальных денежных доходов населения за январь-сентябрь, %

Среднеразвитые регионы разделяются примерно пополам по динамике доходов населения за трехлетний период. Наиболее высокие темпы роста доходов имели регионы Дальнего Востока, где значительно выросли инвестиции, и Забайкалье. Заметный рост доходов отмечался и во многих областях Центральной России, но только лидирующая по динамике доходов Калужская область имела значительный приток инвестиций. По этой же причине быстрее росли доходы населения Краснодарского края и регионов Дальнего Востока. Все они сохранили тенденцию роста доходов населения и в 2011 г. Максимальным спадом доходов за три года (на 25-30% от докризисного уровня) отличались машиностроительные регионы – Ярославская и Ульяновская области, а также Рязанская область, однако достоверность этой статистики вызывает большие сомнения.

Слаборазвитые регионы – лидеры по темпам роста доходов населения по сравнению с докризисным периодом, это следствие масштабной политики перераспределения из федерального бюджета. Однако показатели отдельных республик труднообъяснимы (сильный спад доходов в республике Алтай, динамика доходов населения Ингушетии и Тывы за 2011 г.). Проблема низкого качества статистики доходов населения вынуждает использовать данные с большой осторожностью, особенно в регионах с экстремальными показателями роста или спада реальных доходов населения в отдельные годы (Чукотский АО, Ярославская, Рязанская области, Москва и др.).

Соотношение динамики реальных денежных доходов населения и номинальной заработной платы показывает невысокую связь двух индикаторов (рис. 10). Это обусловлено рядом причин. Во-первых, используются разные источники данных: денежные доходы оцениваются на основе макроэкономического баланса доходов и расходов населения, а средняя заработная плата измеряется по отчетности крупных и средних предприятий и организаций. Во-вторых, доля официальной заработной платы в доходах населения составляет только 45%, при этом она достаточно сильно дифференцирована по регионам. В-третьих, в последние годы доля социальных пособий возросла до 20% в структуре доходов населения; в основном это пенсии, динамика которых не имеет связи с динамикой заработной платы занятых. В результате и дефекты статистических измерений, и структурные факторы снижают зависимость динамики доходов населения от динамики заработной платы.

Рис. 10. Распределение регионов по соотношению годовой динамики реальных денежных доходов населения и номинальной заработной платы (январь-сентябрь 2011 г. к январю-сентябрю 2010 г.); красным – линия тренда

Проведенный анализ позволил выявить проблемные и более благополучные сферы социального и экономического развития регионов:

• самая острая проблема для экономики – медленный выход из кризисного спада инвестиций, хотя в 2011 г. число регионов с растущими инвестициями почти удвоилось,
• самая острая проблема для населения – стагнация и даже снижение реальных доходов в 55% регионов в 2011 г., наиболее сильное в некоторых «богатых» регионах,
• позитивный тренд – восстановление занятости, хотя она остается неэффективной, особенно в машиностроительных регионах,
• в большинстве регионов преодолен кризисный спад в промышленности, за исключением металлургических и части машиностроительных,
• почти во всех регионах растет оборот розничной торговли, ее кризисный спад не преодолен только в некоторых регионах с сильным промышленным спадом и в ведущих нефтегазодобывающих регионах страны.

Для регионов с разным уровнем развития также можно выделить свои особенности динамики, хотя и с определенной корректировкой, поскольку регионы очень разные:

• среди развитых регионов более проблемными остаются металлургические, хотя динамика доходов населения неблагополучна в большинстве развитых регионов, особенно в нефтегазодобывающих;
• среднеразвитые регионы в 2011 г. в целом развивались быстрее, в том числе машиностроительные, за исключением Самарской, Нижегородской, Ярославской областей;
• в слаборазвитых регионах рост большинства индикаторов в 2011 г. замедлился или прекратился из-за ограничений федеральной политики перераспределения, а также отсутствия внутренних стимулов и ресурсов развития.

18. Медленно и в разные стороны

Данные за первое полугодие наиболее пригодны для оценок динамики выхода регионов России из кризиса. В первом полугодии 2008 г. кризиса еще не было, этот период лучше всего использовать как исходную точку отсчета. Насколько удалось восстановить или перекрыть докризисный уровень по основным социально-экономическим показателям и какова их динамика за последнее время?

В промышленности продолжался относительно устойчивый рост, однако его темпы за последний год (первое полугодие 2011 г. к первому полугодию 2010 г.) были вдвое ниже, чем в предыдущем 2010 г. (105 и 110% соответственно). В целом за три года российская промышленность почти компенсировала кризисный спад: индекс промышленного производства за первое полугодие 2011 г. составил 99% от уровня первого полугодия 2008 г. Почти 60% регионов (48 из 83) превысили докризисный уровень производства. В их числе не только менее пострадавшие от кризиса регионы Дальнего Востока и юга страны, но и большинство регионов Приволжского ФО, испытавших в 2009 г. сильный спад промышленного производства, но преодолевшие его за два года (рис. 1). Наиболее проблемными остаются металлургические регионы Урала, Липецкая, Вологодская и Кемеровская области с той же специализацией, машиностроительные Нижегородская, Самарская области и республика Чувашия в Приволжском ФО, половина регионов Центра со специализацией на обрабатывающих отраслях и Новгородская область, а также индустриальная Волгоградская область на юге. Почти не восстанавливается промышленное производство в столице страны, это явный знак завершающейся сервисной трансформации ее экономики, ускоренной кризисом. Напротив, С.-Петербург вернулся на докризисный уровень промышленного производства благодаря новым автосборочным предприятиям и введению новых мощностей в электроэнергетике, как и Московская область за счет новых или модернизированных предприятий, особенно в пищевой отрасли.

В число лидеров роста можно не включать слаборазвитые регионы, где промышленности почти нет (республики Северного Кавказа, Калмыкия и Тыва). Чечня отличается от них ускоряющимся спадом промышленности, в основном добычи нефти на истощенных месторождениях. Безусловный лидер промышленного роста – Калужская область (почти в 2 раза по сравнению с докризисным периодом). Выделяется также Калининградская область (рост на 41%), но он завышен из-за специфики статистического учета выпуска промышленной продукции в особой экономической зоне, куда ввозятся произведенные за границей комплектующие. Хорошие темпы роста демонстрирует Белгородская область. Из крупных индустриальных регионов более устойчивым ростом промышленности отличается Башкортостан. Среди федеральных округов лидирующее положение по росту промышленности занимает Дальний Восток, особенно Сахалинская область, где реализуются новые нефтегазовые проекты (в Амурской области промышленное производство невелико).

По сравнению с предыдущим мониторингом картина динамики промышленности изменилась не так существенно. Тем не менее, стала более заметной позитивная тенденция восстановления промышленности после сильного спада в большинстве регионов Приволжского федерального округа. Это следствие сочетания нескольких факторов: улучшения мировой конъюнктуры цен на экспортируемые ресурсы (нефть, удобрения и др.) и поддержки ВПК и машиностроения государством с помощью госзаказа.

Рис. 1. Динамика (прирост) промышленного производства за первое полугодие, к первому полугодию 2008 г., %

Еще медленнее улучшается динамика инвестиций в основной капитал, за год они выросли на 2,7%. Если сравнивать с докризисным периодом, то объем инвестиций в первом полугодии 2011 г. был на 16% ниже в сопоставимых ценах, чем в первом полугодии 2008 г. Инвестиционный спад сильнее всего заметен в Приволжском, Уральском и Северо-Западном федеральных округах, а также в половине регионов Центра и Сибири (рис. 2). В 2011 г. несколько изменилась география лидеров инвестиционного роста. Дальний Восток еще более укрепил свои позиции, особенно Приморский край (рост почти в 4 раза по сравнению с первым полугодием 2008 г.). Подготовка к саммиту АТЭС идет в авральном режиме. В числе лидеров закрепился Краснодарский край, он останется таковым до 2014 г., пока не пройдет Олимпиада в Сочи. Большинство республик Северного Кавказа, наоборот, ухудшили показатели динамики, за исключением Чечни, где и так немалые инвестиции выросли почти в 4 раза. Некоторые слаборазвитые республики Северного Кавказа (Адыгея, Дагестан) и Сибири наряду с Еврейской автономной областью также имеют относительно высокие темпы роста инвестиций, но это следствие эффекта низкой базы. В Хакасии идет восстановление Саяно-Шушенской ГЭС после аварии. Некоторые области Центральной России имели заметный рост инвестиций благодаря госкорпорации «Росатом», федеральному Фонду поддержки ЖКХ и эффекту низкой базы.

Рис. 2. Динамика (прирост) инвестиций в основной капитал, первое полугодие 2011 г. в % к первому полугодию 2008 г.

Инвестиции из федерального бюджета в первой половине 2011 г. года распределились следующим образом: Дальний Восток получил почти каждый пятый рубль (19,6%), в т.ч. Приморский край – 12,1%, в числе особых приоритетов также Краснодарский край (12,6%). Саммит АТЭС и Олимпиада стали главными инвестиционными объектами для российских властей. Москва получила 9,1% всех инвестиций из федерального бюджета, что равно всем федеральным инвестициям в Северо-Кавказский округ, где лидером вместо Чечни (2,4%) стал Дагестан (4,1%). Доля республики Татарстан ниже – 3,6%, но она равна всем инвестициям из федерального бюджета в Уральский федеральный округ. Ранее приоритетный для федеральных властей С.-Петербург получил еще меньшую долю инвестиций (3%), столько же досталось Ленинградской области, оба этих ранее приоритетных региона уступили Московской (3,5%) и Ростовской (3,2%) областям. Федеральный бюджет не вложил ни одного инвестиционного рубля в ведущие регионы добычи нефти и газа (Ханты-Мансийский, Ямало-Ненецкий и Ненецкий АО, Сахалинская область), там хватает бизнес-инвесторов. Но почему не получила инвестиций из федерального бюджета депрессивная Псковская область, а не менее депрессивные Ивановская и Костромская области получили крохи – это объяснить невозможно. Отсутствие понятных и прозрачных приоритетов распределения инвестиций из федерального бюджета по регионам и доминирование неэффективных конъюнктурно-политических факторов давно стали "ахиллесовой пятой" инвестиционной политики российских властей.

Прямые иностранные инвестиции (ПИИ) в первой половине 2011 г. выросли на 30% по сравнению с тем же периодом 2010 г., и это хорошая новость. Однако объем ПИИ более чем на треть отстает от докризисного показателя первой половины 2008 г. Приоритеты иностранных инвесторов отчасти изменились по сравнению с двумя предыдущими годами. После пятилетней паузы вновь стал лидером Сахалин (более 20% ПИИ) благодаря реализации новых проектов добычи нефти и газа. Наконец, пустили иностранных инвесторов в главные газовые "закрома" родины – Ямало-Ненецкий АО, который получил 10% ПИИ. На Москву приходится вдвое больше – почти 20% ПИИ, но она заметно снизила свою долю по сравнению с предыдущими годами. Московская область получила 7%, С.-Петербург и Калужская область – по 5%, и для второй столицы это позитивный сдвиг, обусловленный строительством автосборочных предприятий европейских и японских компаний. Но "карта России" для иностранных инвесторов все еще сильно отличается от стандартной географической карты, поскольку на ней практически отсутствуют более трети субъектов РФ, не имеющих сколько-нибудь заметного объема ПИИ. Да и большинство остальных регионов обозначены на этой "карте" едва различимыми значками, поскольку на три региона-лидера приходится половина ПИИ в Россию.

Динамика ввода жилья – один из наиболее точных индикаторов, отражающих скорость восстановления экономики после кризиса. Он не добавляет оптимизма: в 2010 г. ввод жилья в России продолжал сокращаться, хотя и несущественно (на 1% в январе-июле 2011 г. по сравнению с тем же периодом 2010 г.). Чтобы корректно сравнивать динамику в регионах, требуется исключить влияние эффекта базы, т.к. душевые показатели ввода жилья различаются более чем в 20 раз. На рис. 3 представлена не динамика, а показатели объема ввода жилья в расчете на 1000 населения за ряд лет (данные за январь-июль). Картина очень пестрая и по годам, и по регионам. Некоторые регионы с высокими удельными показателями существенно просели по сравнению с докризисным уровнем ввода жилья (Московская, Калининградская, Курская, Омская области, Ставропольский край). В отличие от Подмосковья, другие докризисные лидеры сохранили объемы ввода (Краснодарский край, Татарстан, Белгородская область) или даже увеличили (Тюменская область). Смогли нарастить объемы ввода жилья и регионы, получившие значительную финансовую помощь из федерального Фонда содействия реформе ЖКХ, (Липецкая, Брянская, Тверская области и др.). Итак, общего тренда нет по причине воздействия нескольких разнородных факторов. Это существенно усложняет прогнозирование динамики ввода жилья в регионах в ближайшие годы.

Рис. 3. Ввод жилья за январь-июль соответствующего года, кв.м на 1000 населения

Положение на рынке труда в первом полугодии 2011 г. оставалось стабильным или немного улучшалось. С весны «законсервировалась» на достаточно низком уровне вынужденная неполная занятость (1,2% от общей численности занятых в России). На рис. 4 представлены те регионы, в которых доля неполно занятых была наиболее высокой в острой фазе кризиса (январь-март 2009 г.), а в июне 2011 г. эта доля была выше средней или близкой к средней по стране (за исключением Брянской области и Забайкальского края, где она резко снизилась до более низких значений). Медленнее всего «рассасывается» проблема вынужденной неполной занятости в наиболее пострадавших от кризиса регионах Урала, Поволжья и Центра, преимущественно металлургических и машиностроительных.

Рис. 4. Регионы с повышенным уровнем вынужденной неполной занятости (доля вынужденно занятых неполное время, в % от общей численности занятых в регионе)

Отказ от реформы неэффективной промышленной занятости в период кризиса привел к тому, что на каждое ухудшение конъюнктуры рынка собственники предприятий, в том числе госкорпорации, будут вновь и вновь отвечать ростом неполной занятости как наиболее доступного в российских институциональных условиях регулятора, снижающего издержки бизнеса. Это подтверждает рост вынужденной неполной занятости за апрель-июнь 2011 г. примерно в десятке промышленных регионов (Владимирской, Костромской, Новгородской, Кировской, Волгоградской областях, республиках Марий Эл, Удмуртия и др.). И хотя сам показатель относительно невелик, негативная динамика сигнализирует о сохранении проблемы в латентной форме.

Проблема безработицы, измеряемой по методологии МОТ, перестала быть острой для большинства регионов уже в 2010 г., уровень безработицы в среднем по стране сократился с 8,9% в начале года до 6,9% в его конце (см. предыдущие мониторинги). Дальнейшее сокращение показателя в 2011 г. было небольшим, в апреле-июне 2011 г. уровень безработицы по МОТ составил 6,6%. Летом снижение продолжилось (6,3% в мае-июле 2011 г.), но следует учитывать типичную для безработицы сезонность – летом занятость всегда выше.

В половине регионов России уровень безработицы по методологии МОТ в апреле-июне 2011 г. был ниже, чем в докризисном 2008 г. (рис. 5). В некоторых республиках Северного Кавказа (Карачаево-Черкесия, Кабардино-Балкария, Северная Осетия) показатель снизился в полтора-два раза, во что довольно трудно поверить. В регионах с сильным спадом промышленности показатели безработицы пока еще превышают докризисные на 20-50%. Более высоким уровнем безработицы отличаются не столько регионы, все еще не преодолевшие кризисный спад промышленности (Челябинская, Кемеровская, Вологодская, Рязанская области и др.), сколько регионы, в которых на локальные рынки труда влияют более долгосрочные негативные факторы – сырьевая специализация, длительная депрессивность, разреженная сеть поселений или мелкоселенность (Томская, Иркутская, Смоленская, Псковская, Кировская, Курганская, Астраханская области, Алтайский край, республики Марий Эл и Карелия и др.), а также слаборазвитость экономики в сочетании с высоким демографическим давлением (республики Европейского юга и Южной Сибири).

Рис. 5. Уровень безработицы по методологии МОТ в регионах России, % (без республик Чечня - 34% и Ингушетия - 48% за апрель-июнь 2011 г.)

Уровень зарегистрированной безработицы снизился до 1,8% в августе 2011 г. с 2,3% в августе 2010 г. Удивительно высокие показатели зарегистрированной безработицы в Чечне (38%) и Ингушетии (20%) давно используются властями этих республик как обоснование для получения дополнительных федеральных трансфертов. Устойчиво выше зарегистрированная безработица и в Тыве (6%). Во всех остальных регионах уровень зарегистрированной безработицы составляет от 0,5 до 3%. После завершения острой фазы кризиса этот показатель вновь перестал отражать реальную дифференциацию состояния региональных рынков труда.

Реальные денежные доходы населения даже в острой фазе кризиса остались на прежнем уровне (101% в 2009 г. к 2008 г.) в целом по стране, а на стадии выхода из кризиса медленно росли (на 4% в целом за 2010 г. по сравнению с предыдущим годом). Для сравнения, в докризисное время рост денежных доходов населения составлял 11-13% в год. Существенное для населения ухудшение динамики роста доходов могло быть еще более сильным, если бы не значительное повышение заработной платы бюджетникам в конце 2008 г., а также неоднократное и существенное повышение пенсий. Именно эти меры позволили избежать спада доходов населения в 2009 г. и обеспечили их небольшой рост в 2010 г. Однако эти меры дорого обошлись бюджету, поэтому в первой половине 2011 г. власти не принимали сопоставимых по масштабу решений. В результате реальные денежные доходы населения в первой половине 2011 г. снизились на 1% по сравнению с первой половиной 2010 г. Это стало отложенным во времени, но еще одним ощутимым последствием кризиса. Хотя следует отметить, что данные Росстата вызывают вопросы и дискуссию экспертов-макроэкономистов, часть которых считает, что снижение имеет чисто статистические причины и вызвано дефектами методики учета доходов. В подтверждение приводится положительная динамика роста оборота розничной торговли в первой половине 2001 г. (на 5% по сравнению с первой половиной 2010 г.).

Не вдаваясь в дискуссию, отметим, что статистика доходов и оборота розничной торговли на региональном уровне наименее достоверна. Сопоставление динамики доходов населения и потребления, измеряемого оборотом торговли, за первую половину 2011 г. (к тому же периоду 2010 г.) показывает явное несовпадение двух показателей (рис. 6). По данным Росстата, реальные денежные доходы населения сократились за этот период в 54 регионах (2/3 от общего их числа). Особенно сильно – в ведущих нефтегазодобывающих регионах (ХМАО, ЯНАО, Сахалинская область – на 8-13%), которые наименее затронуты кризисом, в Москве (на 7%), хотя она явно быстрее других регионов восстанавливается после кризиса. Среди регионов с сильным кризисным спадом экономики "просели" доходы населения в Ярославской, Рязанской, Самарской, Ульяновской, Саратовской, Свердловской областях, республике Мордовия (на 5-13%). В Калининградской области, несмотря на высокие темпы роста промышленности, доходы также снизились на 7%, как и в Хакасии. Эти несообразности снижают доверие к данным о динамике доходов. Если сравнить их с динамикой торговли, то аутсайдерами оказываются в основном те же регионы, однако регионы-лидеры по темпам роста доходов населения и потребления разные. Картина окончательно запутывается.

Рис. 6. Динамика (прирост) реальных денежных доходов населения и оборота розничной торговли, первое полугодие 2011 г. к первому полугодию 2010 г., %

Более показателен расчет динамики доходов населения относительно докризисного уровня (первая половина 2011 г. к первой половине 2008 г.). За весь трехлетний период доходы населения выросли только на 3%, эта цифра говорит о многом. Стагнация доходов порождает социальный дискомфорт и сомнения россиян в перспективах развития страны. На региональном уровне различия в динамике доходов, рассчитанной нарастающим итогом за три года по данным Росстата, также выглядят не очень достоверными. Крайне трудно объяснить гигантский диапазон различий – от роста реальных доходов населения на 38% в Амурской области до спада на 32% в Рязанской (рис. 7).

Рис. 7. Динамика реальных денежных доходов населения за первое полугодие, в % к первому полугодию 2008 г.

Если не придираться к цифрам, а посмотреть, какие регионы оказались вверху и внизу рейтинга по динамике доходов населения за три года, то многое становится более объяснимым. Большинство регионов, находящихся в верхней части рейтинга, – слабо- и среднеразвитые, в них большую роль играют федеральные трансферты и занятость в бюджетной сфере. В нижней части рейтинга концентрируются промышленно развитые регионы с высокой долей экспортных отраслей, а также машиностроительные регионы с сильным промышленным спадом в период кризиса. Это означает, что кризис способствовал смягчению региональных различий в доходах населения, но путем "придавливания" вниз более благополучных регионов. Исключения – только федеральные города, в них доходы населения за трехлетний период росли быстрее, чем в среднем по стране. При сверхцентрализованной экономике и системе управления это неудивительно.

В целом региональная статистика за первую половину 2011 г. показывает, что кризисные проблемы все еще не преодолены. Они сохранились в виде стагнирующих на низком уровне инвестиций и перемещаются в сферу доходов населения. Кроме того, перестала снижаться вынужденная неполная занятость, что говорит о нерешенных проблемах рынка труда. Вывод простой: с помощью бюджетных вливаний государство способно стимулировать развитие отдельных территорий или некоторое время поддерживать доходы населения. Но всем регионам и всегда государство помочь не в состоянии. Если в России не станет приоритетом политика снижения институциональных барьеров развития, то кризисный фактор будет и дальше способствовать специфическому смягчению регионального неравенства путем ухудшения положения более развитых территорий и роста иждивенческих настроений менее развитых.

17. Старые проблемы в новом 2011 году

В предыдущих мониторингах подводились итоги 2010 г. Их можно сравнить с данными за первый квартал или 4 месяца 2011 г., опубликованными Росстатом. Сравнение не слишком воодушевляющее, старые проблемы сохранились и добавились новые – помимо продолжающегося спада инвестиций, в первом квартале 2011 г. снижались доходы населения. Тем не менее тенденции выхода из кризиса и развития регионов разные, если судить по основным индикаторам, используемым в мониторинге. Как и в предыдущих выпусках, динамика рассчитана к соответствующему периоду докризисного 2008 г., чтобы понять, преодолено ли кризисное ухудшение. Особое внимание уделяется тенденциям 2011 г.

В целом по стране спад промышленного производства все еще не преодолен (-4% к январю-апрелю 2008 г.). Такая же ситуация в 35 регионах России, или 42% от общего их числа (рис. 1). Список проблемных регионов почти не изменился: самый сильный спад (около 20%) сохраняется в Москве, машиностроительных регионах (Нижегородской, Ярославской, Рязанской, Самарской областях, Чувашии и др.), текстильной Ивановской, производящей минеральные удобрения Новгородской области и др. В металлургических Кемеровской, Челябинской, Липецкой и Свердловской областях промышленное производство ниже показателя 2008 г. примерно на 10%. Медленный выход из кризиса может перерасти в более длительную депрессию в Ярославской, Нижегородской, Новгородской, Ивановской и некоторых других областях.

Географически наиболее проблемными остаются регионы Центрального федерального округа (более 60% из них не преодолели кризисный спад), весь Уральский ФО, хотя динамика его регионов лучше, и более трети регионов Сибирского ФО. В сильно пострадавшем от кризиса Приволжском ФО осталось только пять регионов, не преодолевших спад промышленности, в том числе Нижегородская, Самарская области и республика Чувашия. Но производство в Самарской области восстанавливалось значительно быстрее благодаря господдержке "АвтоВАЗа". Лидеры промышленного роста не изменились – это Калужская, Калининградская и Сахалинская области, в Ленинградской области рост замедлился из-за инвестиционных проблем. Кризис показал не только разную степень устойчивости промышленности регионов, но и разную скорость адаптации к изменившимся условиям.

Рис. 1. Динамика промышленного производства, к январю-апрелю 2008 г., %

Динамика инвестиций за 1 квартал 2011 г. неутешительна – в целом по России их объем на 20% меньше, чем за тот же период 2008 г. При этом инвестиции сократились и к 1 кварталу 2010 г. (на 1%), т.е. инвестиционный спад в первом квартале 2011 г. продолжался. Кризисный инвестиционный спад не преодолели 52 региона или 63% от общего числа (рис. 2). Самый сильный инвестиционный спад (на 40-60%) сохраняется в Московской столичной агломерации и С.-Петербурге, в регионах новой добычи нефти и газа (Ненецкий АО, Иркутская область, республика Саха-Якутия), некоторых депрессивных регионах (Кировская, Псковская области) и др. География регионов с быстро растущими инвестициями почти не изменилась – это политически проблемная Чечня и регионы реализации политических проектов (Приморский и Краснодарский края). Из-за эффекта низкой базы к ним добавились некоторые слаборазвитые или удаленные регионы. Но суть от этого не меняется – приращение инвестиций идет за счет бюджетного финансирования или средств госмонополий.

Крупнейшие компании периодически инвестируют в модернизацию своих важнейших промышленных предприятий, чтобы удержать рынок сбыта, снизить издержки или ликвидировать последствия аварии (Саяно-Шушенская ГЭС в Хакасии). Но такие инвестиции не зависят от предпринимательского климата в регионах. В результате инвестиции частного бизнеса не идут в Россию и ее регионы, и проблема не только в последствиях кризиса.

Рис. 2. Динамика инвестиций, к 1 кв. 2008 г., %

Отрицательную динамику демонстрирует и жилищное строительство. В целом по России ввод жилья сократился на 12% по сравнению с докризисным периодом (январь-апрель 2011 г. к январю-апрелю 2008 г.). При этом темпы спада в первом квартале 2011 г. к предыдущему 2010 г. были самыми высокими – на 7% (для сравнения, в 2010 г. – на 2%, в 2009 г сохранялся инерционный рост на 4%). Сократился ввод жилья более чем в половине регионов. Самый сильный провал объемов жилищного строительства (в два и более раза к 2008 г.) имели удаленные восточные регионы и Москва, а также Калининградская, Ярославская и Курская области. Но динамика сильно зависит от базы (больших или малых объемов ввода жилья), поэтому для более точных сопоставлений были рассчитаны душевые показатели ввода жилья (кв. м на 1000 населения) за первые кварталы 2008 и 2011 годов (рис. 3). Расчеты показывают, что общего тренда нет – регионы с большими докризисными душевыми объемами ввода жилья имеют разную динамику – от продолжения роста (Краснодарский край, республика Татарстан, Тюменская область) до сильного спада (Московская, Ленинградская, Калининградская области). Но все же в крупнейших агломерациях и регионах с городами-миллионниками преобладал спад, как и в нефтегазодобывающих регионах, поскольку платежеспособный спрос и рынок сжались. Росли же в основном регионы, получившие деньги государства на жилищное строительство (трансферты из федерального Фонда содействия реформированию ЖКХ, финансирование Олимпиады, Универсиады и др.). Опять господдержка как основа роста, что не обеспечивает устойчивого выхода из кризиса жилищного строительства.

Рис. 3. Объем ввода жилья за первый квартал года, кв. м на 1000 населения

Ситуация на рынках труда улучшается уже два года, "пик" кризиса занятости пришелся на апрель 2009 г. В феврале-апреле 2011 г. уровень безработицы по методологии МОТ заметно снизился, в том числе по сравнению с 2010 г. – с 8,5 до 7,3%. Но это в среднем по стране. Рейтинги регионов по федеральным округам демонстрируют различия уровня безработицы и его динамики (рис. 4). Региональные различия показателя довольно стабильны из-за базовых экономических и демографических причин, наиболее интересна динамика безработицы. Вернуться к докризисному показателю (в среднем за 2008 г.) и даже более низкому смогли только 14 регионов. Факторы улучшения разные: от бюджетной поддержки (треть таких регионов – высокодотационные республики Северного Кавказа) до ускоренного экономического роста (Ленинградская область) или постепенного выхода из депрессивности (республика Бурятия, Забайкальский край, Пензенская область, Еврейская авт.область). Но есть еще один фактор – статистический. Точность измерений состояния региональных рынков труда оставляет желать лучшего, поэтому объяснить попадание в эту группу Саратовской и Тамбовской областей не представляется возможным.

В каждом четвертом российском регионе показатели уровня безработицы по МОТ в феврале-апреле 2011 г. были значительно хуже, чем в 2008 г. (на 3 и более проц. пункта). Эти регионы можно разделить на несколько групп. Первая и наиболее многочисленная – регионы с сильным и непреодоленным промышленным спадом, вызвавшим рост безработицы (Вологодская, Брянская, Тульская, Кемеровская, Самарская, Орловская, Рязанская, Челябинская, Курганская, Свердловская области). Вторая – полудепрессивные регионы (республика Мордовия, Псковская область, Алтайский край), в которых создается очень мало рабочих мест. Третья – слаборазвитые республики (Тыва и Чечня – более чем на 6 проц.пунктов), по тем же причинам. Из остальных регионов медленнее всего улучшается состояние рынка труда в Свердловской области, имеющей множество промышленных моногородов, и в устойчиво депрессивной Курганской (показатель хуже 2008 г. на 6 проц. пунктов). Намного сложнее объяснить медленное снижение уровня безработицы в Приморском крае, куда в 2010 г. был вложен каждый десятый рубль федеральных инвестиций, и еще в ряде регионов (республики Башкортостан и Хакасия, Курская область). Скорее всего, это также следствие неточных статистических измерений.

Рис. 4. Уровень безработицы по методологии МОТ, % (не показаны Чечня - 37%, и Ингушетия - 49%)

Устойчиво снижалась и неполная занятость (вынужденная занятость неполное рабочее время, административные отпуска др.). За период с начала 2009 г. по апрель 2011 г. неполная занятость сократилась с 4,3 до 1,2% от общей численности занятых. На рис. 5 показаны регионы, сохранившие повышенный уровень неполной занятости (более 1,5% в апреле 2011 г.) либо имевшие максимальные показатели на пике кризиса. Быстрее всего проблема неполной занятости решалась в Кемеровской, Брянской, Костромской областях и Еврейской авт.области. Показатели свыше 2% сохранились в металлургических и машиностроительных регионах с сильным и непреодоленным промышленным спадом. Это сигнал, что их рынок труда не восстановился после кризиса.

Рис. 5. Доля неполной занятости (занятые неполное время и находящиеся в административных отпусках) от общей численности занятых, %

Уровень зарегистрированной безработицы представлен на рисунке 6 справочно, т.к. этот статистический показатель малоинформативен из-за влияния административных факторов. С конца 2010 г. показатель стабилизировался на уровне 2,1%. Кризис вроде бы закончился, и последующие изменения показателя должны идти в режиме ежегодных сезонных колебаний – летом ниже, зимой несколько выше. Однако в половине регионов уровень зарегистрированной безработицы в апреле 2011 г. вырос по сравнению с декабрем 2010 г, хотя и не существенно. Скорее всего, в службы занятости пришли те, кто до этого работал в режиме неполной занятости, но потерял надежду на полноценную работу. Если это так, то рынок труда постепенно избавляется от наименее эффективных форм занятости. Такую гипотезу подтверждает рост зарегистрированной безработицы в депрессивных Ивановской, Владимирской, Курганской, а также в более развитых регионах (Оренбургская, Сахалинская, Томская, Белгородская, Калининградская области и др.). Есть и другая причина – рост предложения рабочей силы на рынке труда, типичный для слаборазвитых республик с незавершенным демографическим переходом (Карачаево-Черкесия, Кабардино-Балкария и др.). Объяснение может быть и намного проще – динамика зарегистрированной безработицы связана с объемом трансфертов из федерального бюджета, выделяемых на поддержку занятости.

Рис. 6. Уровень зарегистрированной безработицы, в % от экономически активного населения

Самая громкая и негативная новость первого квартала 2011 г. – сокращение реальных денежных доходов населения на 3% к тому же периоду предыдущего года, несмотря на экономический рост. Для сравнения, в кризисном 2009 г. доходы населения сократились только на 1% к предыдущему году (в целом за год), а в 2010 г. статистика показывала их рост на 6% к 2009 г. Внятные объяснения причин снижения доходов населения в 2011 г. отсутствуют, хотя некоторые аналитики считают, что это следствие особенностей статистического измерения доходов, т.е. методики. Тем не менее, снижение доходов населения в первом квартале 2011 г. (к тому же периоду предыдущего года) отмечено в 47 регионах, т.е. более чем в половине. Наиболее сильным спадом денежных доходов населения отличались Ямало-Ненецкий, Ханты-Мансийский АО, Рязанская и Ярославская области (на 10-15%). Эти цифры вызывают сомнение, но такова региональная статистика доходов населения.

Недостаточную достоверность статистики следует учитывать и при оценке динамики реальных денежных доходов населения за 2008-2011 гг. В целом по России реальные среднедушевые денежные доходы населения выросли за этот период только на 2%. На рис. 7. представлены рейтинги регионов по федеральным округам, рассчитанные по динамике доходов населения (первый квартал 2011 г. к тому же периоду 2008 г.). Самым быстрым ростом доходов населения отличались республики Северного Кавказа (Адыгея, Дагестан, Северная Осетия – на 20-49%), некоторые регионы Дальнего Востока и юга Сибири (Амурская область, Камчатский край, республики Бурятия, Хакасия и Тыва – на 14-40%), а также Белгородская, Костромская и Владимирская области (на 15-20%). В 38 регионах доходы населения за три года снизились, особенно сильно – в Ненецком АО (на 39%), а также в Рязанской, Ярославской, Ульяновской, Томской, Вологодской областях (на 22-34%). Не особенно доверяя точности показателей по регионам, можно все же увидеть тренд – в высокодотационных регионах динамика доходов значительно лучше, чем в промышленных, причем и в экспортных (нефтедобывающих и металлургических), и в более проблемных регионах машиностроительной специализации.

Рис. 7. Динамика реальных доходов населения и реальной заработной платы, в % к 1 кварталу 2008 г. (заработная плата скорректирована на годовые индексы потребительских цен в регионах)

Данные о динамике средней заработной платы в регионах публикуются Росстатом только в номинальном выражении, без учета инфляции. Для сопоставления тенденций доходов и заработной платы был проведен расчет динамики реальной заработной платы в регионах (первый квартал 2011 г. к 2008 г.) с корректировкой на индекс потребительских цен. В целом по России за три года реальная заработная плата выросла примерно на 8%. Самый быстрый рост имели республика Ингушетия, Амурская область и Приморский край – на 17-20% (см. рис. 7). Выше среднего был рост заработной платы и в столице страны (на 12%), в отличие от С.-Петербурга (на 5%), что усилило отрыв Москвы по уровню жизни. При этом динамика реальной заработной платы и реальных доходов населения слабо коррелируют между собой, что еще раз подтверждает проблемы учета доходов населения регионов.

Оборот розничной торговли в реальном выражении вырос в среднем по России только на 5% за три года (1 квартал 2011 г. к тому же периоду 2008 г.). Причем рост отмечался только в 2011 г. (на 5% за год), в предыдущие два года торговля стагнировала. Такая динамика не совпадает с динамикой доходов населения. В регионах общий вектор двух показателей более заметен: самые высокие темпы роста оборота розничной торговли за 2008-2011 гг. демонстрировали высокодотационные республики Северного Кавказа – до 80% в Чечне (рис. 8). Снижение потребления в основном обусловлено негативной динамикой доходов населения и заработной платы из-за кризисного спада в промышленно развитых регионах (Вологодская, Самарская, Ульяновская, Челябинская. Кемеровская области, Пермский край и др.) или политики снижения издержек бизнеса в регионах добычи экспортных ресурсов (республика Коми, Ямало-Ненецкий и Ханты-Мансийский АО, Томская область и др.).

Рис. 8. Оборот розничной торговли, в % к 2008 г.

Итак, данные за апрель и первый квартал 2011 г. не добавили новых позитивных трендов, хотя уже существующие сохранились (рост занятости и промышленного производства). Наоборот, начало 2011 г. показало растущие проблемы и риски недоинвестированности российских регионов, снижение предложения на рынке жилья, стагнацию и даже снижение доходов населения. Эти негативные тенденции охватывают от 40 до 60% регионов страны. Выход из кризиса не завершен.

16. Барьеры выхода из кризиса: инвестиции и доходы населения в 2010 г.

Для выхода из кризиса необходимы рост инвестиций и платежеспособного спроса населения. Без этих "моторов" позитивная динамика других индикаторов (промышленного роста, занятости и др. – см. мониторинг №14) не может быть устойчивой. Данные за 2010 г. позволяют оценить, как работают "моторы" инвестиций и потребительского спроса в регионах России, хотя следует учитывать, что статистика по обоим индикаторам далека от совершенства.

Инвестиции. Российская статистика учитывает два показателя инвестиций – по полному кругу предприятий и организаций и только по крупным и средним предприятиям. Первый показатель демонстрировал небольшой рост в 2010 г., в то время как инвестиции крупных и средних предприятий продолжали снижаться (см. мониторинг № 14). Получается, что малый бизнес инвестировал более активно, чем крупный и средний, хотя по всем оценкам кризис вынудил малое предпринимательство бороться за выживание. Со статистикой спорить бессмысленно, но поправку на степень ее достоверности необходимо сделать.

Инвестиции в основной капитал по полному кругу предприятий и организаций снижались в острой фазе кризиса (на 16% в 2009 г.,) и в первом квартале 2010 г. Медленный рост начался только с лета 2010 г. и в целом за год составил 6% к 2009 г. Расчет динамики от докризисного 2008 г. показывает, что компенсировать кризисное падение не удалось – в 2010 г. объем инвестиций в сопоставимых ценах был на 11% ниже. Инвестиционный спад сохранялся более чем в 2/3 регионов РФ, в том числе практически во всех регионах Уральского, Приволжского и Южного (за исключением Краснодарского края) федеральных округов, в большинстве регионов Северо-Запада и Сибири, в половине регионов Центра и Северного Кавказа (рис. 1)

Рис. 1. Динамика инвестиций в основной капитал, в % к 2008 г. (рейтинг регионов по федеральным округам)

География регионов-лидеров по динамике инвестиций несущественно изменилась по сравнению с 2009 г. Если исключить эффект базы (высокие темпы роста обусловлены исходно низкими показателями в Ингушетии, Тыве, Еврейской АО, Брянской области), то лидеров окажется немного. Это Приморский край (подготовка к саммиту АТЭС), Краснодарский край (подготовка к Олимпиаде), регионы новых нефтяных месторождений (Красноярский край) и строительства нефтепровода на восток (Амурская область и Хабаровский край). Рост инвестиций в Тверской и Воронежской областях в значительной мере обусловлен строительством новых энергоблоков на атомных электростанциях. В Ленинградской области также строятся два новых блока АЭС, но динамично развивающийся регион привлекает инвестиции и помимо федеральных проектов. В 2010 г. российские власти продолжали политику "заливания деньгами" наиболее проблемных регионов, рост инвестиций в Ингушетии и Дагестане стал следствием обострения политической ситуации в этих республиках.

Инвестиционный кризис не закончился: из 57 регионов с отрицательной динамикой инвестиций за 2008-2010 гг. в 31 регионе спад усилился (т.е. показатели 2010 г. были хуже, чем 2009 г.). Продолжалось сокращение инвестиций в самой привлекательной для инвесторов Московской агломерации: в Москве – на треть по сравнению с 2008 г., в Московской области – на 45%! Не решает проблему плохого инвестиционного климата в России и создание особых экономических зон: инвестиции в Калининградской области, которая является такой зоной, сократились на 42% к 2008 г. Институциональные барьеры препятствуют развитию самых привлекательных для инвесторов нефтегазодобывающих регионов: в Ненецком АО инвестиции сократились за два года почти на 2/3, а в Сахалинской области динамика улучшилась несущественно (с -32% в 2009 г. до -27% в 2010). Сокращаются инвестиции в депрессивных регионах без конкурентных преимуществ (Кировская, Курганская, Псковская области и др.), в слаборазвитых республиках с сильными институциональными барьерами (Кабардино-Балкария, Карачаево-Черкесия, Калмыкия и др.), в удаленных регионах севера и востока страны с высокими экономическими издержками (Чукотский АО, Забайкальский край, Магаданская, Мурманская области и др.). Но проблема не только в объективных барьерах, в 2010 г. инвестиции снижались и в более развитых и конкурентоспособных регионах (Нижегородская, Вологодская, Челябинская, Ростовская области, республика Башкортостан, Пермский край). В целом динамика инвестиций показывает, что в большинстве регионов России посткризисный рост неустойчив, он не имеет инвестиционного фундамента.

Стимулировать экономический рост могут бюджетные инвестиции, если они направлены на развитие инфраструктурных проектов и при этом не разворовываются в больших масштабах. Однако опыт Китая применить в России не удается вследствие тотальной коррупции и низкого качества государственного управления. Российские власти выбрали другой путь на стадии выхода из кризиса – в структуре инвестиций 2010 г. доля бюджетных инвестиций снизилась до 19,4% (в 2009 г. – 21,5%). Как и в предыдущие годы, эта доля максимальна в слаборазвитых республиках (40-95%), в менее развитых и удаленных регионах Дальнего Востока и Забайкалья (30-58%) и некоторых полудепрессивных регионах Европейской России (рис. 2). Повышенной долей бюджетных инвестиций давно отличаются Москва и С.-Петербург (более 40%), но в Москве главным источником является бюджет города, и вследствие падения его доходов доля бюджетных инвестиций заметно снизилась (с 47 до 37% в 2010 г.). В С.-Петербурге городские и федеральные бюджетные инвестиции примерно равны. В остальных регионах с высокой долей бюджетных инвестиций основным источником остается федеральный бюджет.

Рис. 2. Доля инвестиций из бюджета, % (показаны регионы с долей инвестиций из федерального бюджета более 10% во всех инвестициях в 2010 г.)

В 2010 г. федеральные власти сокращали инвестиционные программы, поэтому доля федерального бюджета в инвестициях снизилась в 3/4 регионов (63 из 83), особенно сильно – в слаборазвитых республиках (Калмыкии, Адыгее, Тыве и Чечне), менее развитых восточных регионах (Забайкальский, Камчатский края, Бурятия, Магаданская область) и некоторых полудепрессивных регионах Европейской России (Пензенская, Ульяновская, Тульская, Кировская области и др.). Этот перечень показывает, что федеральный центр стал выделять меньше денег на поддержку проблемных регионов. Исключений немного: в Приморском крае доля инвестиций из федерального бюджета выросла за два года с 21 до 43% всех инвестиций, саммит АТЭС пожирает деньги российских налогоплательщиков. В республике Саха (Якутия) доля федерального бюджета выросла с 7 до 15% всех инвестиций, средства идут на строительство дорог и моста через р. Лену. При острейшем дефиците дорог по всей стране выбор слабозаселенной Якутии в качестве приоритета выглядит странным, особенно в условиях кризиса, но не стоит забывать о начавшейся там разработке новых нефтяных месторождений.

География федеральных инвестиционных приоритетов меняется, это прослеживается по доле федеральных округов и отдельных регионов в общем объеме инвестиций из федерального бюджета в 2008-2010 гг. (рис. 3). Самые существенные сдвиги – значительное сокращение доли федеральных инвестиций в Южный и Северо-Кавказский федеральные округа (суммарно – с 28,7 до 20,3% за два года) и появление нового приоритета – Дальнего Востока (рост с 8,7 до 16,7%) при 4%-ной доле этого федерального округа в численности населения страны. Более приоритетным для федеральных властей стал и Центральный федеральный округ (рост с 20,2 до 25,9%). Все остальные федеральные округа снизили свою долю в федеральных инвестициях, среди них и наиболее сильно затронутые кризисом Приволжский и Уральский.

На региональном уровне изменения еще сильнее: в 2010 г. каждый десятый рубль федеральных инвестиций вкладывался в Приморский край. Он стал лидером среди регионов страны, почти сравнявшись по объему инвестиций из федерального бюджета со всем Сибирским ФО и вдвое опередив Уральский ФО. Если таким же авральным образом ускорится подготовка к еще более масштабному проекту – Олимпиаде в Сочи, то многие российские регионы не получат федеральных инвестиций. А затем начнется подготовка к чемпионату мира по футболу… Расплата за пафосные политические проекты высока и явно тормозит региональное развитие в России.

Второй сдвиг – рост доли Москвы в федеральных инвестициях (с 6,1 до 7,9%). Этот тренд, скорее всего, будет усиливаться не только вследствие смены власти в столице, но и в связи с ограниченными возможностями финансирования из бюджета города давно перезревших инфраструктурных проблем (развития дорожной сети, метро и др.), особенно в преддверии нового цикла выборов.

Третий сдвиг – ухудшение позиций прежних фаворитов. С.-Петербург перестал быть основным приоритетом, хотя в середине 2000-х годов его доля в федеральных инвестициях была выше, чем Москвы, и достигала 9-10%. Снизилась в 2010 г. и доля других политически приоритетных получателей федеральных инвестиций – Чечни и Татарстана. Но, как показывает опыт соседних Ингушетии и Дагестана, если в Чечне опять начнут стрелять, то поток федеральных инвестиций увеличится.

Рис. 3. Доля федеральных округов и отдельных регионов в объеме инвестиций из федерального бюджета, % (цифрами – доля в 2010 г., даны все регионы с долей выше 2%)

Прямые иностранные инвестиции (ПИИ) за первую половину 2010 г. рассматривались в мониторинге № 12. Данные за весь 2010 г. подтверждают выявленные ранее тренды. В целом по России объем ПИИ сократился в два раза по сравнению с докризисным 2008 г. (табл. 1). Наибольшее сокращение на Урале (в 9 раз) связано с завершением оффшорных инвестиций в модернизацию Магнитогорского металлургического комбината, а на Дальнем Востоке – с четырехкратным падением ПИИ в Сахалинской области после завершения строительной фазы проектов "Сахалин-1" и "Сахалин-2". Еще одной причиной стало ухудшение инвестиционного климата вследствие вынужденной продажи иностранными инвесторами контрольного пакета в проекте "Сахалин-2". Сильный спад ПИИ имели также федеральные города (на 56-61%).

По сравнению с первым полугодием, стало больше регионов с позитивной динамикой (выделены цветом в табл. 1), почти все они расположены недалеко от Москвы. Помимо Калужской и Московской областей, прилегающих к огромному столичному рынку сбыта и давно проводящих активную политику привлечения инвесторов, прямые иностранные инвестиции выросли во Владимирской, Тульской и Нижегородской областях. Рост в Ненецком АО связан с освоением новых нефтяных месторождений, в Амурской области – с ресурсодобывающими и энергетическими проектами.

Таблица 1. Динамика прямых иностранных инвестиций и их распределение по регионам, % (показаны регионы с долей ПИИ не менее 1% в 2008-2010 гг.)

	Динамика ПИИ	Доля от всех ПИИ в РФ, %
	2010 к 2008, %	2008	2009	2010
РФ	51	100	100	100
ЦФО	65	46,4	58,1	59,2
г. Москва	44	31,9	35,6	27,5
Московская область	98	8,3	13,4	15,9
Калужская область	178	2,2	3,3	7,6
Владимирская область	225	0,6	1,4	2,8
Тульская область	128	0,7	1,4	1,8
Липецкая область	400	0,2	0,4	1,3
СЗФО	62	12,0	15,9	14,5
г. Санкт-Петербург	39	5,1	7,5	3,9
Ненецкий АО	135	1,1	2,7	2,8
Ленинградская область	79	1,8	2,1	2,8
Республика Коми	61	2,0	1,3	2,4
Новгородская область	62	1,0	1,0	1,2
ЮФО	55	2,0	2,9	2,1
Краснодарский край	67	1,2	1,5	1,5
ПФО	51	7,8	5,9	7,8
Нижегородская область	127	1,2	1,4	2,9
Республика Татарстан	20	2,7	0,7	1,1
Оренбургская область	49	1,0	0,7	1,0
Самарская область	26	1,0	0,3	0,5
УФО	11	9,8	1,5	2,1
Свердловская область	59	1,3	0,6	1,5
Челябинская область	1	7,0	0,1	0,1
СФО	43	6,6	6,3	5,5
Красноярский край	131	0,4	0,6	1,0
Томская область	34	2,1	1,2	1,4
Иркутская область	10	1,4	1,5	0,3
ДВФО	28	15,4	9,4	8,5
Сахалинская область	25	11,8	7,5	5,8
Амурская область	184	0,4	1,3	1,5
Приморский край	8	2,3	0,2	0,4

В 2010 г. больше всего иностранных инвестиций приходилось на Москву, Московскую и Калужскую области, за ними следовали С.-Петербург, Сахалинская, Нижегородская, Ленинградская, Владимирская области и Ненецкий АО. По-прежнему большая часть ПИИ концентрируется в столице, но доля Москвы за 2009-2010 г. снизилась с 35 до 27% за счет "растекания" инвестиций в прилегающие регионы, на внешнюю периферию столичной агломерации. Этот позитивный процесс особенно заметен в Московской и Калужской областях. Однако доля Подмосковья выросла за 2008-2010 гг. вдвое только за счет сокращения ПИИ в других регионах, в то время как в Калужской области выросли и доля (с 2,2 до 7,6% всех инвестиций в Россию), и объем инвестиций, как и в других областях, расположенных недалеко от столичной агломерации. Судя по всему, следствием кризиса стал рост привлекательности для иностранных инвесторов регионов с более устойчивыми агломерационными преимуществами, дополняемыми относительно дешевой и квалифицированной рабочей силой и более адекватной инвестиционной политикой региональных властей.

Доходы населения. Как уже отмечалось в предыдущих мониторингах, за кризисный 2009 г. реальные (скорректированные на индекс потребительских цен) денежные доходы российского населения выросли на 1%. Их небольшое падение в летние месяцы было преодолено к концу года благодаря росту на треть пособий населению из бюджета и повышению пенсий. В 2010 г., на стадии выхода из кризиса, доходы населения выросли на 3,8% (к 2009 г.), и опять основным фактором был рост социальных выплат, который шел теми же темпами (см. мониторинг № 15), но был почти "съеден" повышением цен на продовольствие и тарифов ЖКХ. За два года реальные доходы выросли на 5%, что мало ощутимо для населения, особенно после докризисного ежегодного роста на 12-13%.

Региональная картина динамики доходов населения более разнородна и не всегда объяснима (рис. 4). Для сравнения используется показатель динамики оборота розничной торговли. Этот индикатор потребления не во всех регионах совпадает с динамикой доходов населения, но, как правило, тенденция общая (спад или рост). Расчет динамики денежных доходов населения нарастающим итогом к докризисному 2008 г. показывает, что в 2010 г. не преодолели кризисный спад 28% регионов России. Среди них почти все ведущие нефтегазодобывающие регионы (Ханты-Мансийский, Ямало-Ненецкий, Ненецкий АО, Сахалинская, Томская области, республика Коми), другие ресурсодобывающие регионы (Пермский, Красноярский края, Кемеровская, Иркутская области, Чукотский АО), некоторые регионы металлургической и машиностроительной специализации с сильным спадом промышленности (Вологодская, Ярославская области). Даже при относительной достоверности статистики доходов виден тренд: жители регионов ТЭК в наибольшей мере почувствовали кризис в своем кошельке. Хотя спад промышленного производства в них был небольшим, сократилась значительная переменная часть заработной платы в виде премий и бонусов. Металлургическим и машиностроительным регионам, испытавшими сильный кризисный спад, оказывалась помощь из федерального бюджета, смягчившая падение доходов.

Рис. 4. Динамика доходов населения и оборота розничной торговли, 2010 г. в % к 2008 г. (рейтинг регионов по федеральным округам построен по динамике доходов населения)

Среди регионов с позитивной динамикой можно выделить несколько групп. Это слаборазвитые высокодотационные регионы, не затронутые кризисом, в них доходы населения за два года выросли на 12-21% (рост в Северной Осетии на 41% трудно считать достоверным). Среди лидеров роста доходов и два федеральных города. Отчасти рост статистический и связан с искажениями 2008 г. (обмен валюты в период дефолта привел к занижению базы). Но есть и другая причина – более быстрый выход из кризиса экономики крупнейших агломераций, особенно в условиях бурного роста цен на нефть. Нефтяная рента всегда оседала в Москве, а теперь еще и в С.-Петербурге. Рост доходов населения Краснодарского края на 16% во многом обусловлен другой рентой – олимпиадной.

Изменилась ли в кризис и на стадии выхода из него дифференциация регионов по уровню жизни населения? Соотношение душевых денежных доходов населения и прожиточного минимума в регионе за 2008-2010 гг. (за 2010 г. рассчитано среднее из ежемесячных доходов, т.к. годовой показатель еще не опубликован) показывает, что распределение и масштаб различий почти не изменились: покупательная способность доходов в Москве в 3 - 3,5 раз выше, чем в наименее развитых республиках (рис. 5). Ухудшилось соотношение доходов и прожиточного минимума более чем в трети регионов, в том числе во всех нефтегазодобывающих регионах и в ряде ресурсно-металлургических (Красноярский край, Кемеровская, Иркутская, Вологодская области). Если верить статистике, заметно отстает от докризисного уровня покупательная способность доходов населения Московской, Рязанской, Омской областей и Алтайского края. Объяснить такую динамику довольно сложно. В 52 регионах соотношение доходов и прожиточного минимума улучшилось, но только в 23 из них – более чем 5%. Лидерами роста стали Приморский край, С.-Петербург и республика Адыгея (на 22-32%). Все они получали значительные федеральные трансферты, а два первых региона являются "зонами особой поддержки" федеральных властей.

Рис. 5. Отношение среднедушевых денежных доходов населения к прожиточному минимуму в среднем за год, %

Хотя индикаторы доходов населения имеют более позитивную динамику, чем инвестиционные, но особого оптимизма они не внушают – рост минимален, он реально заметен только в трети регионов. А это означает, что один "мотор" (инвестиции) в 2/3 регионов в 2010 г. заглох, а второй (доходы и потребительский спрос) в 70% регионов еле тянет. На таком слабом ходу далеко от кризиса не уедешь.

15. Бюджеты регионов в 2010 г.

В предыдущем мониторинге социально-экономического развития показано, что тренд выхода из кризиса в 2010 г. был разным: более устойчиво снижалась безработица, промышленный спад частично преодолен, но доходы населения росли медленно, а спад инвестиций оказался наиболее длительным и глубоким.

1. Доходы бюджетов регионов

В межбюджетных отношениях 2010 год также оказался неоднозначным. С одной стороны, доходы консолидированных бюджетов регионов выросли на 10% к предыдущему году. В 2009 г. они сократились на 5% по сравнению с 2008 г., поэтому суммарно за два года (2008-2010 гг.) рост доходов составил 5,5% без учета инфляции. Региональные различия огромны – от роста на 51% ( 2010 г. к 2008 г.) в Камчатском крае до снижения на -21% в Астраханской области (рис. 1). Кризисный спад доходов бюджетов регионов не компенсирован в 14 регионах из 83 (17%), а если учитывать инфляцию за два года, то как минимум в половине регионов страны. Причины разные. В Сахалинской области спад носит временный характер и обусловлен особенностями выплат по соглашению о разделе продукции, в Тюменской области это следствие полной централизации налога на добычу полезных ископаемых в 2010 г. Однако в остальных регионах (Чувашия, Липецкая, Кемеровская, Вологодская, Астраханская области, Пермский край, Москва) сохраняющийся спад обусловлен медленным выходом из кризиса и все еще более низкими поступлениями налога на прибыль.

Рис. 1 . Динамика доходов консолидированных бюджетов субъектов РФ, в % к 2008 г.

Динамика доходов бюджетов регионов зависит от двух компонентов: роста собственных (налоговых и неналоговых доходов) и динамики трансфертов из федерального бюджета. Чем беднее регион, тем большая доля в доходах его бюджета приходится на федеральные трансферты, и наоборот. Среди регионов с наиболее быстрым ростом доходов бюджета в 2008-2010 гг. преобладают высокодотационные (слаборазвитые республики, удаленные регионы Дальнего Востока, полудепрессивные области Европейской России), т.е. главным фактором роста оставалась федеральная помощь.

В более развитых регионах главную роль играют собственные (налоговые и неналоговые) доходы. Динамика основных поступлений – налога на прибыль и налога на доходы физических лиц (НДФЛ) – была разной. НДФЛ оказался наиболее устойчивым в период кризиса и выхода из него, хотя его рост был небольшим – на 8% за два года. Поступления налога на прибыль рухнули в 2009 г. на 39%, а в 2010 г. были все еще ниже докризисных на 13%. На рис. 2 показаны регионы с самым сильным падением налога на прибыль. В основном это регионы металлургической, машиностроительной и химической (производство удобрений) специализации, а также Москва, где поступления налога на прибыль в 2010 г. все еще отставали на 20-50% от докризисного 2008 г. Затяжной характер кризиса особенно виден в металлургических регионах (Липецкой, Вологодской, Челябинской, Кемеровской, Тульской областях) и Мордовии.

Рис. 2. Динамика поступлений налога на прибыль и НДФЛ, в % к 2008 г. (на графике показаны регионы с сильным снижением налога на прибыль, рейтинг регионов по федеральным округам)

После взрывного роста трансфертов на треть в кризисном 2009 г. политика федеральных властей в 2010 г. была направлена на сокращение помощи регионам. Планировалось сокращение трансфертов из федерального бюджета на 20% к 2009 г., но по итогам 2010 г. они снизились только на 7%, а по сравнению с докризисным 2008 г. объем трансфертов регионам в 2010 г. был на 26% выше.

Сокращение федеральных трансфертов в 2010 г. шло по трем основным направлениям. Во-первых, федеральный бюджет перестал софинансировать расходы бюджетов регионов на поддержку региональных категорий льготников (жилищные субсидии, пособия на детей, выплаты ветеранам труда и труженикам тыла), за исключением репрессированных и реабилитированных. Во-вторых, в 2010 г. почти вдвое, до 55% от 2009 г., сократились дотации на сбалансированность – один из основных механизмов антикризисного «ручного управления» (в 2009 г. их объем вырос более чем в 4 раза по сравнению с 2008 г.). В-третьих, в 2010 г. резко сократились субсидии регионам на реализацию федеральных целевых программ (ФЦП), хотя при этом вдвое вырос объем средств, выделяемых в виде субсидий регионам на бюджетные инвестиции в капитальное строительство. Отчасти это замена «шила на мыло», но суммарный объем субсидий на ФЦП и капстроительство сократился на треть. Именно эти три сокращения определили динамику федеральных трансфертов бюджетам регионов.

Почти в 2/3 регионов объемы трансфертов в 2010 г. уменьшились (рис. 3). Наиболее резко сократились федеральные трансферты регионам с растущей экономикой (Калужская, Калининградская, Сахалинская области и др.). Но далеко не всегда мотивы сокращений понятны. Например, Астраханская область испытала сильный спад собственных доходов бюджета, а Московская не может расплатиться с огромным долгом, но трансферты им жестко срезаны. Федеральная помощь нескольким регионам резко возросла в 2010 г. Тюменская область получила огромную дотацию для компенсации налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ), полностью централизованного в федеральный бюджет. Трансферты Татарстану выросли в 2010 г. на треть (за два года – в 2,6 раз), одна из причин – подготовка к Универсиаде-2013 в Казани. Рост трансфертов Самарской области на четверть в 2010 г. (а за два года – почти вдвое) отражает приоритет усиленной поддержки "АвтоВАЗа". Менее существенно выросли трансферты некоторым полудепрессивным областям Центральной России (Воронежской, Костромской, Орловской, Рязанской, Тульской, Псковской, Кировской, Пензенской и др.) и удаленным восточным регионам (Камчатскому, Хабаровскому краям, Амурской области и др.).

Рис. 3. Динамика трансфертов из федерального бюджета, в % к 2008 г., рейтинг регионов по федеральным округам (Тюменская область – рост в 6 раз)

Власти страны неоднократно заявляли, что в 2010 г. кризис закончился. Если это так, то регионам уже не нужны масштабные трансферты для финансирования антикризисных программ. Попробуем оценить, как изменились масштабы помощи из федерального бюджета для реализации антикризисных мер в регионах. Рост федеральных трансфертов на поддержку занятости (субсидий и субвенций) в 2010 г. продолжился: в кризисном 2009 г. трансферты на поддержку занятости выросли в 3 раза по сравнению с 2008 г., а в 2010 г. – в 3,3 раза к тому же периоду. При этом уровень безработицы заметно снизился (см. мониторинг №14). Рост трансфертов на поддержку занятости продолжался почти всюду: в проблемных регионах машиностроительной и металлургической специализации (Поволжье, Урал), в слаборазвитых регионах с устойчивым дисбалансом на рынке труда (юг и Северный Кавказ), в Сибири (рис. 4). Особенно сильно выросли трансферты в Самарской области (в 13 раз к 2008 г., хотя следует учитывать эффект низкой базы) и в Татарстане. Снижение федеральных трансфертов на поддержку занятости в 2010 г. было заметным только в Центральном федеральном округе (половина регионов). Следовательно, драйвером снижения безработицы был не только восстановительный экономический рост, но и «заливание» проблемы деньгами из федерального бюджета.

Рис. 4. Динамика трансфертов на поддержку занятости, в % к 2008 г., рейтинг регионов по федеральным округам (Самарская область – рост в 13 раз)

Несмотря на заявленный приоритет поддержки малого и среднего предпринимательства (МСП) как важнейшей антикризисной меры, объем федеральных трансфертов на эти цели невелик (0,3% от всех доходов бюджетов регионов в 2009 и 2010 гг.) и даже несколько снизился в 2010 г.. Для сравнения, объем субсидий регионам на антикризисную поддержку занятости в 2,3 раза выше. Доля трансфертов на поддержку МСП в доходах бюджетов регионов различается не так существенно и, как правило, она выше в слаборазвитых регионах (республики Калмыкия, Адыгея, Северная Осетия, Алтай) вследствие небольших объемов самих бюджетов (рис. 5).

Рис. 5. Доля трансфертов на поддержку малого и среднего предпринимательства (МСП) и моногородов в доходах бюджетов регионов в 2010 г., %

Еще один вид антикризисных расходов – дотации на поддержку монопрофильных городов. Суммарный объем дотаций моногородам был небольшим (10 млрд. руб. в 2010 г.), их получили 17 регионов (рис. 5). Самые большие дотации получили Татарстан (1,7 млрд.руб.), Кемеровская (1 млрд. руб.) и Свердловская области (почти 1 млрд. руб.). Самарская область получила только 0,6 млрд. руб. дотаций моногородам, поскольку помощь "АвтоВАЗу" и Тольятти оказывалась в основном по другим каналам. Только в Вологодской и Кировской областях дотации моногородам превысили 1% доходов бюджета региона. Небольшие масштабы поддержки не могли оказать заметного влияния на ситуацию в многочисленных российских моногородах, она менялась под влиянием общего тренда выхода из кризиса.

Итак, главное отличие 2010 г. - некоторое снижение масштабов поддержки регионов из федерального бюджета. Благодаря сокращению трансфертов их доля в доходах консолидированных бюджетов регионов снизилась с 27% в 2009 г. до 23% в 2010 г., т.е. уровень дотационности уменьшился. При этом не изменилось число так называемых регионов-«доноров», не получающих дотации на выравнивание бюджетной обеспеченности – это один из видов федеральных трансфертов, распределяемый прозрачно, по формуле, и выполняющий функцию выравнивания. «Доноры» 2010 г. – Москва, С.-Петербург, Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий АО, Тюменская, Ленинградская, Вологодская, Липецкая, Самарская, Свердловская области, республика Татарстан, Пермский край (рис. 6). Однако та же бюджетная статистика демонстрирует относительность деления регионов на «доноров» и «реципиентов». Например, Тюменская область формально остается «донором», не получая дотацию на выравнивание бюджетной обеспеченности, но доля других трансфертов из федерального бюджета выросла в 2010 г. до 28% доходов бюджета области (в среднем по РФ – 23%). Основная часть перечисляется в виде дотации на сбалансированность бюджета, компенсирующей Тюменской области выпадающие доходы от централизации налога на добычу полезных ископаемых (НДПИ). В Татарстане доля трансфертов еще выше – 37%, значительная их часть составляют субсидии на реализацию ФЦП и капитальное строительство. Так что «донорами» эти два региона являются только формально.

Рис. 6. Доля и структура трансфертов из федерального бюджета в доходах консолидированных бюджетов регионов в 2010 г., %

Главное сходство 2010 года с предыдущим – сохранение системы «ручного управления». Федеральные трансферты нередко выделялись на непрозрачной основе (рис. 6). Лидером по дополнительному финансированию осталась Чечня, к ней добавилась Тюменская область за счет дотаций на сбалансированность, которые покрывают выпадающие доходы от НДПИ. Трансферты из федерального бюджета на инвестиционные цели (ФЦП и бюджетные инвестиции) особо щедро подпитывали бюджеты той же Чечни, Приморского края, Татарстана, Калининградской области. Краснодарский край получил особые трансферты на развитие Сочи (более 7% доходов бюджета края), С.-Петербург – на строительство скоростной дороги (более 2% доходов бюджета). Но все же есть и позитивные тенденции, важнейшая среди них – почти двукратное снижение дотаций на сбалансированность (наименее прозрачного вида трансфертов), что способствовало росту транспарентности межбюджетных отношений.

Еще одна негативная тенденция, продолжающая прошлогоднюю, – рост долговой нагрузки бюджетов регионов. Объем долга вырос на 24% (март 2011 г. к марту 2010 г.). В результате отношение суммарного долга (государственный долг регионов и долги муниципалитетов) к собственным (налоговым и неналоговым) доходам консолидированных бюджетов регионов составило 25%. Региональные контрасты долговой нагрузки очень велики (рис. 7). Наиболее проблемными регионами, имеющими высокий уровень и быстрый рост долгов, стали республики Мордовия, Татарстан, Северная Осетия, Костромская, Астраханская, Калининградская, Саратовская, Калужская, Вологодская области. Их долговые стратегии разные: быстро растущие регионы новой индустриализации (Калужская, Калининградская области, отчасти Татарстан) занимают под развитие инфраструктуры, а остальные – чтобы покрыть дефицит бюджета в условиях снижения федеральных трансфертов. Положительной тенденцией стало снижение на 12% долговой нагрузки в Московской области, которая была в 2009 г. наиболее проблемной по масштабам долга, и еще в десятке регионов, где долговые проблемы менее остры.

Рис. 7. Долг бюджетов регионов на 1 марта 2011 г. и его динамика

2. Расходы бюджетов регионов

В 2010 г. расходы консолидированных бюджетов регионов выросли на 6%, это ниже темпов инфляции. Но все же начался рост, в 2009 г. его не было. Для сравнения с докризисным уровнем показатели расходов 2010 г. соотнесены с 2008 г., как и при анализе доходов бюджета. По видам расходов динамика очень разная, все показатели даны без учета инфляции (рис. 8). В 2010 г. продолжилось снижение расходов на национальную экономику, в основном это инвестиционные расходы, еще сильнее падают расходы на ЖКХ – на 18% за два года. Наоборот, расходы на госуправление (за вычетом расходов на обслуживание госдолга) вновь стали расти, что говорит о невозможности принудить бюрократию к самоограничению. В отличие от 2009 г., в 2010 г. немного выросли расходы на здравоохранение и еще более – на образование (на 12% за два года). Чемпионом роста, как и в 2009 г., были расходы на социальную политику и, особенно, на социальные выплаты населению – рост на 65% за два года. Погодовые темпы роста были одинаковыми и в кризисном 2009 г., и в 2010 г., хотя кризис якобы закончился. Малоэффективные и стимулирующие иждивенчество социальные выплаты оказались основным инструментом политики государства.

Рис. 8. Динамика расходов консолидированных бюджетов субъектов РФ, в % к 2008 г.; расходы на госуправление (общегосударственные вопросы) рассчитаны без обслуживания долга

В большинстве регионов РФ динамика расходов на национальную экономику лучше средней по стране (рис. 9). Дело в том, что самый сильный спад расходов на национальную экономику, если считать по объему, имеет Москва, ее показатели и занижают среднюю динамику по стране. В докризисном 2008 г. на Москву приходилась треть расходов на национальную экономику всех консолидированных бюджетов российских регионов, а в 2010 г. – только 19%. Помимо столицы, сильный спад инвестиционных расходов бюджетов сохранился в Омской области, Ханты-Мансийском АО и республике Чувашия, усилился спад в Астраханской, Московской, Вологодской и Ульяновской областях.

Лидером роста бюджетных расходов на национальную экономику остается Приморский край (рост в 3 раза за 2010-2008 гг.), при этом 43% всех инвестиций – из федерального бюджета. Подготовка к саммиту АТЭС обходится все дороже. Сохраняется быстрый рост в Ингушетии (в 2 раза) благодаря росту федеральных трансфертов после обострения ситуации в республике. Лидеры роста бюджетных расходов на экономику за 2010 г. – Ямало-Ненецкий АО, Смоленская и Тульская области, Татарстан и Мордовия. За исключением Татарстана, готовящегося в Универсиаде, объяснить причины такого роста в остальных регионах довольно сложно.

Рис. 9. Динамика расходов на национальную экономику, в % к 2008 г., рейтинг регионов по федеральным округам

Кризис и медленный выход из него привели к снижению бюджетных расходов на ЖКХ почти в половине регионов (рис. 10). При росте всех расходов бюджетов на 6% расходы на ЖКХ снизились на 18% за 2008-2010 гг. Столь резкое сокращение обусловлено политикой федеральных городов, где расходы на ЖКХ были до кризиса максимальными по объему. За 2008-2010 гг. объем расходов на ЖКХ в Москве сократился на 46% (при сокращении всех расходов бюджета столицы на 16%), в С.-Петербурге – на 37% (при росте всех расходов на 1%). В результате доля расходов на ЖКХ во всех расходах бюджета сократилась в Москве за два года с 27 до 17%, в С.-Петербурге – с 28 до 18%. Политику оптимизации бюджетных расходов на ЖКХ проводили в основном регионы, сильно затронутые бюджетным кризисом (Ярославская, Липецкая, Белгородская, республика Коми, Астраханская, Оренбургская, Пензенская, Челябинская, Тюменская области, Ханты-Мансийский АО, Красноярский край и др.), а также некоторые наиболее удаленные регионы с очень высоким уровнем субсидирования ЖКХ (Камчатский край).

Особый случай – сокращение более чем на треть расходов на ЖКХ в Чечне за 2008-2010 гг. Одновременно в 2010 г. сократились более чем на треть и расходы бюджета республики на национальную экономику, т.е. на инвестиции, после сильного рывка вверх в 2009 г. Инвестиционные показатели и поддержка ЖКХ рухнули в три раза сильнее на фоне сокращения всех расходов бюджета Чечни на 11% в 2010 г. по сравнению с 2009 г. Причины такой динамики непонятны, ведь доходы бюджета Чечни сократились только на 1% в 2010 г. вследствие небольшого снижения федеральных трансфертов. Возможно, лопается дутый "пузырь" разрекламированного строительного бума (при небольших реальных объемах ввода жилья) или же республике удалось более экономно расходовать бюджетные средства, снизив приписки и откаты…

Регионы, получавшие значительные средства из федерального Фонда реформирования ЖКХ и другие федеральные трансферты, в основном наращивали расходы своих бюджетов на ЖКХ. Это большинство регионов Центра, юга и Дальнего Востока. Выделяются ростом расходов на ЖКХ (на 30-60% за 2008-2010 гг.) Смоленская, Брянская, Калужская, Воронежская, Ростовская, Ульяновская, Кировская, Курганская, Омская области, республика Карелия. Но быстрее всего росли расходы на ЖКХ в Ингушетии (почти в 4 раза за 2008-2010 гг.) и в Приморском крае – в 2,4 раза. Ингушетия крайне неэффективно расходует возросшие трансферты из федерального бюджета, а Приморскому краю нужно приводить в порядок внешний вид Владивостока и его жилищного фонда к саммиту АТЭС.

Рис. 10. Динамика расходов консолидированных бюджетов регионов и расходов на ЖКХ, 2010 г. к 2008 г., % (Ингушетия – рост расходов на ЖКХ в 3,8 раз)

Расходы бюджетов на образование и здравоохранение нацелены на воспроизводство человеческого капитала, хотя нужно учитывать эффективность этих расходов. Приоритетность расходов на воспроизводство человеческого капитала можно выявить, сопоставив их динамику за 2008-2010 гг. с динамикой всех расходов бюджетов регионов. В среднем по регионам РФ при небольшом росте расходов бюджетов за два года (на 6%) расходы на образование росли вдвое более высокими темпами (на 12%), а расходы бюджетов на здравоохранение практически не росли (на 1%), хотя следует уточнить, что в расчетах не учитывались расходы территориальных фондов медицинского страхования. По регионам картина более разнородная, но почти всюду динамика расходов на образование была близкой к общей динамике расходов (рис. 11). В регионах с более медленным ростом всех расходов бюджета или даже их снижением динамика расходов на образование была более позитивной. Например, в Астраханской области общее сокращение расходов бюджета на 15% за 2008-2010 гг. не затронуло расходы на образование (рост на 17% за тот же период). Как правило, в регионах с высокими темпами роста всех расходов бюджета расходы на образование росли более медленно. Особенно яркий пример – Приморский край, где при росте всех расходов бюджета за два года на 68% расходы на образование и здравоохранение выросли только на 12-16%, это также следствие подготовки к саммиту АТЭС. Только в Ингушетии расходы на образование выросли за два года более чем вдвое, опередив рост всех расходов бюджета. Такой рост оправдан с учетом самой низкой в стране обеспеченности школами и ежегодного увеличения количества детей школьного возраста.

Рис. 11. Динамика всех расходов бюджетов регионов, расходов на образование, здравоохранение и спорт, 2010 в % к 2008 гг.

Расходы на социальную политику продолжали расти и в объемах (на 53% за 2008-2010 гг., в том числе в 2010 г. – на 22%), и по доле от всех расходов бюджетов регионов (с 13,8 до 17,6% за 2008-2010 гг.). При этом почти в 60% регионов доля расходов на соцполитику выше средней по стране (рис. 12). Если до кризиса повышенную долю имели в основном слаборазвитые и депрессивные регионы, то в 2010 г. картина изменилась. Более 20% бюджета расходовали на социальную политику в Самарской, Нижегородской, Иркутской, Вологодской областях, почти 20% – в Москве, Свердловской и Челябинской областях. Это следствие кризисного снижения доходов бюджета при опережающем росте расходов на социальную поддержку населения.

Регионов с низкой долей расходов на социальную политику (7-12%) в России немного, это нефтегазодобывающие автономные округа, Магаданская область и Чукотка, а также С.-Петербург. Различия между двумя федеральными городами в социальной политике обусловлены не только разными возможностями бюджетов, но и разными приоритетами властей: социальным популизмом Лужкова и социальным безразличием Матвиенко. В результате доля расходов на социальную политику в северной столице составляет только 12% расходов бюджета города, а душевые расходы на эти цели ниже более чем в два раза: 9,5 тыс. руб. в С.-Петербурге и 20,5 тыс. руб. в Москве (в среднем по РФ – 8,2 тыс. руб. в 2010 г.). Очевидно, что для московского бюджета возросшие социальные обязательства стали тяжелым грузом. Раньше или позже придется решать проблему московских надбавок к пенсиям, расходы на которые в 2010 г. достигли 10% всех расходов бюджета столицы. Но вряд ли приемлема и другая крайность, демонстрируемая властями С.-Петербурга. Например, объем расходов бюджета города на так называемые "другие вопросы в сфере здравоохранения, физической культуры и спорта" (именно по этой статье проходят расходы на поддержку профессиональных футбольных команд, строительство суперстадионов и т.д.) сопоставим с третью расходов города на социальную политику. Кроме того, расходы на государственное управление в С.-Петербурге за два года выросли на 55% (по 24-25% в год) при росте всех расходов бюджета за тот же период на 1%. Этот рекордный показатель роста бюрократических расходов за два кризисных года смогли превысить только Камчатка, где был сменен губернатор (рост на 63%), и Ингушетия (рост в 2 раза).

Рис. 12. Доля расходов на социальную политику в 2008 и 2010 гг., в т.ч. доля расходов на социальные выплаты населению в 2010 г., в % от всех расходов бюджета региона

Анализ расходов бюджетов регионов показывает, что тенденции кризисного 2009 г. в основном сохранились в 2010 г. Прежде всего это продолжение быстрого роста социальных выплат населению практически во всех регионах, а также умеренный рост расходов на образование. Восстановился рост расходов на госуправление в 75% регионов. Пестрая картина динамики расходов на национальную экономику и ЖКХ еще раз подтверждает, что кризисные проблемы ощутимы далеко не во всех регионах страны. Попытки федерального центра стимулировать повышение эффективности бюджетной политики регионов с помощью сокращения трансфертов были непоследовательными, половинчатыми и поэтому не могли достичь цели.

14. Итоги 2010 г.: завершился ли выход регионов из кризиса?

Позади два года, в течение которых экономика прошла острую фазу кризиса и начала постепенно восстанавливаться. Росстат опубликовал данные в целом за 2010 г. по ряду показателей, они более точны в региональном разрезе по сравнению с помесячными. Это позволяет сравнивать степень восстановления экономики регионов в 2010 г. по сравнению с 2008 г., который условно можно считать докризисным, и с 2009 г., на который пришлась острая фаза кризиса в большинстве регионов. В данном мониторинге, как и в предыдущем, анализ строится в логике "упал – отжался", т.е. оценивается, насколько регионам удалось отыграть кризисный спад по основным социально-экономическим индикаторам.

Промышленное производство в 2010 г. на 3,5% отставало от докризисного уровня 2008 г., но значительная часть спада 2009 г. (-10,8%) была компенсирована. Превысили докризисный уровень производства 36 регионов (43% от общего числа), близки к этому еще 14 регионов (17%). Группы относительно устойчивых и наиболее проблемных регионов почти не менялись с 2009 г. Лидерами роста остаются регионы с новыми инвестициями в обрабатывающие производства (Калужская, Калининградская, Ленинградская и Белгородская области) и новыми нефтяными проектами (Ненецкий АО и Сахалинская область). Дальний Восток также оказался среди лидеров вследствие очень небольшого кризисного спада. Быстрее восстанавливаются и южные регионы с развитым АПК. Устойчивость нефтедобывающих регионов все более напоминает стагнацию (рис. 1)

Рис. 1. Динамика промышленного производства, в % к 2008 г. (по типам регионов) 1 – лидеры роста с новыми инвестициями; 2 – Дальний Восток и Прибайкалье; 3 – нефтегазодобывающие регионы; 4 – развитые полифункциональные; 5 – южные с более развитым АПК; 6 – "срединные"; 7 – регионы черной металлургии и производства мин.удобрений; 8 – машиностроительные, в т.ч. депрессивные; 9 – крупнейшие агломерации

Для остальных 40% регионов темпы кризисного спада промышленности сопоставимы или сильнее средних по стране. Наиболее проблемны три группы. Во-первых, регионы со специализацией на черной металлургии и производстве минудобрений. Следует учитывать, что для таких регионов сравнение с 2008 г. не совсем корректно, т.к. сильный кризисный спад производства и занятости начался уже в ноябре 2008 г. и поэтому занизил среднегодовой показатель. В действительности эти регионы сильнее отстают от докризисного уровня, чем по данным на рис. 1. Во-вторых, регионы машиностроительной и текстильной специализации, в половине из которых депрессия все еще сохраняется (10-15%). Перспективы выхода из кризиса для этих регионов с неконкурентоспособными импортозамещающими отраслями промышленности наиболее проблематичны, только Ульяновской области удалось полностью преодолеть спад.

Данные о динамике инвестиций противоречивы. Данные по полному кругу предприятий и организаций есть пока только за три квартала 2010 г., они показывают очень медленный рост после сильного спада (-19% в 2009 г. и -16% в 2010 г.). Данные о динамике инвестиций по крупным средним предприятиям и организациям (как правило, они более точны) за январь-ноябрь 2010 г. более пессимистичны – спад продолжается. В целом по РФ он составил -18% к тому же периоду 2008 г. (в 2009 г. было -15%) (рис. 2). В 2010 г. инвестиции сокращались в 58 регионах (70% от всех субъектов РФ), особенно сильно – в Поволжье, на Урале и в большинстве регионов Северо-Запада. Буквально рухнули инвестиции в Московской области и в половине республик Северного Кавказа. Общее снижение инвестиций в республиках Северного Кавказа, за исключением наиболее проблемной Ингушетии, указывает на достигнутый предел возможностей федерального бюджета по их поддержке.

Рис. 2. Динамика инвестиций в основной капитал по крупным и средним предприятиям и организациям, в % к январю-ноябрю 2008 г. (рейтинг регионов по федеральным округам)

Динамику инвестиций в регионах нужно оценивать с учетом эффекта базы: при исходно низких инвестициях (в республике Тыва, Камчатском крае, Брянской области и др.) темпы роста могут быть высокими даже при относительно небольшом увеличении объема инвестиций. С учетом этой поправки регионы-лидеры по динамике инвестиций одни и те же весь 2010 г. Такая стабильность обусловлена не конкурентными преимуществами региона, а политическими приоритетами российских властей. Инвестиции в Краснодарский край выросли почти вдвое (в основном это инвестиции бизнеса и госкорпорации "Олимпстрой"), в Приморский край - в 2,6 раз (половина инвестиций поступала из федерального бюджета). Рост инвестиций бизнеса связан преимущественно с нефтью – в месторождения республики Коми и в регионы Дальнего Востока на трассе "геополитического" нефтепровода к Тихому океану, который строит госкомпания "Транснефть". Роль инвестиций из федерального бюджета наиболее значима в республиках Ингушетия (73%), Алтай, Тыва, Брянской, Воронежской областях (30-50% всех инвестиций в основной капитал по полному кругу предприятий и организаций за три квартала 2010 г.).

Интегральным индикатором инвестиционной активности и платежеспособного спроса населения служит динамика ввода жилья (рис. 3). Она подтверждает продолжение инвестиционного спада: в 2010 г. объем ввода жилья уменьшился на 9% по сравнению с 2008 г. (в 2009 г. – на 7%). Отрицательную динамику имели 50 регионов (60%). География динамики ввода жилья несколько отличается от динамики инвестиций: республики юга весь 2010 г. были лидерами роста, как и большинство регионов Дальнего Востока (на их показатели повлиял и эффект низкой базы). Жилищное строительство сократилось в наиболее затронутых кризисом и медленно выходящих из него регионах Урала, Поволжья, части регионов Центра и Северо-Запада. Сильно просели лидеры по душевому вводу жилья – Калининградская область, Краснодарский край, Санкт-Петербург, а в Москве отмечался почти двукратный провал (-46% в 2010 г. по сравнению с 2008 г.). В Московской области, на которую приходится почти 13% вводимого в стране жилья, спад начался только в 2010 г., и он пока минимален (-4%).

Рис. 3. Ввод жилья, в % к 2008 г. (рейтинг регионов по федеральным округам)

Статистика доходов населения в целом за 2010 г. пока не опубликована, ее анализ будет добавлен в мониторинг в начале марта. Но можно оценить динамику потребления в целом за 2010 г. Оборот розничной торговли пока не восстановился до уровня 2008 г. (-1%), хотя тренд позитивный (в 2009 г. было -5,5%). В 60% регионов показатель 2008 г. уже достигнут или превышен (рис. 4). Региональные различия частично совпадают с географией ввода жилья: лучшую динамику имеют слаборазвитые республики и Дальний Восток, а худшую – регионы с сильным промышленным спадом. Кроме них, статистика показывает проблемы сжатия потребления населения в нефтегазодобывающих регионах, федеральных городах и части регионов с городами-миллионниками. Этот тренд устойчив с 2009 г., хотя региональные индикаторы доходов и потребления и их динамика не очень достоверны.

Рис. 4. Оборот розничной торговли, в % к 2008 г. (рейтинг регионов по федеральным округам)

Состояние рынка труда заметно улучшилось. Хотя уровень безработицы по методологии МОТ в целом за 2010 г. был все еще выше докризисного 2008 г. (7,5 и 6,3% соответственно), но он сопоставим с 2005 г. Почти в трети регионов уровень безработицы в 2010 г. был равным или ниже, чем в 2008 г. (рис. 5). Возвращение к докризисным показателям идет медленнее в регионах Центра (Орловская, Рязанская, Ивановская, Тульская области), Поволжья (республики Башкортостан, Мордовия, Нижегородская область), Северо-Запада (республика Коми, Псковская область), Урала (Свердловская и Челябинская области) и Кемеровской области в Сибири. Основная причина – значительный спад промышленного производства в этих регионах.

Рис. 5. Уровень безработицы по методологии МОТ в среднем за год, % (рейтинг регионов по федеральным округам)

Однако далеко не все регионы с сильным промышленным спадом имеют повышенный уровень безработицы. Как уже отмечалось в предыдущих мониторингах, безработица существует и в скрытых формах. Одна из них – неполная занятость. Численность занятых неполное время и находившихся в административных отпусках резко сократилась по сравнению с острой фазой кризиса – с 2,9 млн человек в начале 2009 г. (4,3% от всех занятых) до 1 млн человек в сентябре 2010 г. (1,4%), но к декабрю 2010 г. выросла до 1,15 млн человек (1,6% занятых). На рис. 6 показаны регионы, в которых неполная занятость все еще повышена (относительно общей численности занятых). Выделяются республика Удмуртия, Ярославская и Челябинская области, в которых уровень скрытой безработицы не только повышен, но и заметно вырос по сравнению с сентябрем 2010 г, что говорит об ухудшении ситуации на рынке труда. Большой прогресс в снижении скрытой безработицы был достигнут в Самарской, Ульяновской, Нижегородской, Брянской, Белгородской, Свердловской областях и др.

Рис. 6. Регионы с наиболее высокими показателями неполной занятости, в % к общей численности занятых

Какую роль в снижении напряженности на рынке труда в 2010 г. сыграли программы по поддержке занятости? Начнем с того, что эти программы по-разному выполняются. Так, программа общественных и временных работ реализуется с большим опережением плана (за январь-октябрь 2010 г. – на 139%), программа переселений выполнена полностью (101%), профобучения – на 85%, а поддержки самозанятости – только на 59%. Но эти цифры ничего не говорят о числе участников программ и их динамике по сравнению с кризисным 2009 г.

Самая масштабная по охвату программа Роструда – общественные и временные работы. В январе-октябре 2010 г. численность участников этой программы сократилась почти на треть по сравнению с тем же периодом 2009 г. – с 1,9 до 1,3 млн человек, поскольку острота кризиса на рынке труда снизилась. Как всегда, средние показатели по России не отражают региональной дифференциации. Для сопоставления регионов рассчитан показатель отношения участников данной программы в регионе к общей численности занятых. Следует учитывать, что во всех программах Роструда статистика дается нарастающим итогом, поэтому соотношение завышает долю участников этих программ относительно занятости (срок занятости на общественных и временных работах – 3-4 месяца, затем нужно переоформляться, поэтому один человек может учитываться несколько раз).

Расчетный показатель выявляет огромную региональную дифференциацию. На рис. 7 показаны регионы с самым высоким уровнем занятости на общественных и временных работах. Как и в 2009 г., явный лидер – Татарстан, на него приходится 16% всех участников этой программы в России, а в самой республике количество занятых на общественных и временных работах достигало 11% всех занятых и выросло по сравнению с 2009 г. Власти республики в массовом порядке используют эту федеральную программу для доплат занятым на предприятиях, чтобы снизить издержки бизнеса. Выросло число участников этой программы во Владимирской, Ярославской областях вследствие сохранения напряженности на рынке труда этих регионов с машиностроительной специализацией, а также в Красноярском крае. Но доминирует тенденция сокращения, хотя в Кировской, Ульяновской областях и Чувашии охват общественными и временными работами все еще высок.

Рис. 7. Регионы с максимальным соотношением численности занятых на общественных и временных работах (нарастающим итогом за январь-октябрь) и общей численности занятых, %

Вторая по численности участников программа – содействие самозанятости. План по ней был в 2010 г. увеличен в 2,5 раза – до 257 тыс. человек, но выполнен он только на 59% (151 тыс. человек за январь-октябрь 2010 г.). По данным Роструда, расходы бюджета на поддержку самозанятости должны резко вырасти по сравнению с 2009 г. (с 0,5 до 11 млрд. руб.). Реализация программы поддержки самозанятости оказалась географически локализованной: почти 12% от всех участников приходится на Татарстан, более 8% – на Чечню и 5,5% – на Дагестан и 2% – на маленькую Ингушетию. Суммарно на Приволжский федеральный округ приходится треть участников, а на Северо-Кавказский – почти пятая часть. Удастся ли всем получившим финансирование создать свой бизнес? Высока вероятность, что в республиках юга эти программы окажутся еще одной формой пособий населению. Более адекватно программы поддержки самозанятости реализуются в Белгородской области, регионах Поволжья и в Челябинской области.

Программа профессионального обучения, как и в 2009 г., должна по плану охватить 100 тыс. человек. Эффективность программы низка, поскольку средств на обучение выделяется немного. Минимальная по охвату программа – содействие переезду, за январь-октябрь 2010 г. в ней участвовали 8,7 тыс. человек по всей стране. Переезд более привлекателен для жителей восточной части страны. Больше всего участников на Урале (2,7 тыс. человек), в Сибири (2,3 тыс. человек) и на Дальнем Востоке (1,7 тыс. человек), суммарно это 76% участников. Очевидно, что такие масштабы не могут повлиять на состояние рынка труда регионов. Основным инструментом поддержки занятости, как в предыдущем году, стали общественные работы, т.е. низкооплачиваемые и малоквалифицированные рабочие места, зачастую маскирующие скрытую безработицу.

Уровень зарегистрированной безработицы практически вернулся к докризисному и составил в декабре 2010 г. 2,1%. В предыдущих мониторингах объяснялись дефекты данного индикатора, не позволяющие его использовать для оценки состояния рынка труда регионов. Однако динамика зарегистрированной безработицы за 2008-2010 гг. позволяет выделить регионы, где ситуация на рынке труда улучшается медленно (рис. 8). Это в основном регионы Приволжского федерального округа, Центра и Урала. Таким образом, даже наименее точный индикатор, взятый в динамике, очерчивает круг более проблемных региональных рынков труда.

Рис. 8. Уровень зарегистрированной безработицы, % (рейтинг регионов по федеральным округам; без Чечни и Ингушетии)

Как показывает анализ, динамика различных индикаторов не синхронна. Тем не менее, попробуем подвести итоги 2010 г. и выявить 20 наиболее проблемных регионов по динамике выхода из кризиса с учетом основных индикаторов. Перечень регионов представлен в таблице 1 (ранжированы по динамике промышленного производства по убыванию). Несмотря на определенную условность такого способа выделения, результат вполне ожидаемый – труднее всего выходят из кризиса регионы с наименее конкурентоспособной импортозамещающей специализацией экономики, сохраняющимся напряжением на рынке труда и повышенной скрытой безработицей, сильным спадом инвестиций и промышленного производства. В основном это регионы Поволжья, Центра, Урала и Северо-Запада (регионы этих округов выделены в таблице разными цветами). Кризис стал "маркером" зон риска в российском пространстве. Следующие кризисы, неизбежные для рыночной экономики, будут постепенно расчищать завалы неконкурентоспособной специализации и вновь создавать напряжение на проблемных рынках труда. Если политика федеральных и региональных властей не сможет адекватно реагировать на эти вызовы, процесс трансформации экономики регионов будет идти медленно и очень болезненно для населения проблемных регионов.

Таблица 1. Динамика основных экономических показателей в группе из двадцати наиболее проблемных регионов

	Промышленное производство	Инвестиции	Ввод жилья	Оборот розничной торговли	Уровень безработицы	Неполная занятость
	2010 г. к 2008 г., %	янв.-нояб. 2010 г. к янв.-нояб. 2008 г., %	2010 г. к 2008 г., %	2010 г. к 2008 г., %	2010 г., %	декабрь 2010 г., %
РФ	-3	-18	-9	-1	7,5	1,6
Ульяновская обл.	4	-37	-8	2	5,3	2,2
Респ. Карелия	0	-27	-3	0	10,6	0,9
Брянская обл.	-1	55	19	5	8,4	2,1
Вологодская обл.	-3	-32	-26	-8	8,9	1,5
Пензенская обл.	-3	-38	3	0	6,3	1,3
Свердловская обл.	-4	-29	4	5	8,5	2,8
Кемеровская обл.	-4	-28	-5	-19	8,1	1,7
Владимирская обл.	-5	-37	15	-5	8,2	2,6
Рязанская обл.	-8	-37	-7	-1	6,2	2,2
Курганская обл.	-8	-35	-45	-3	12,2	1,4
Кировская обл.	-8	-45	-14	0	7,8	1,6
Волгоградская обл.	-9	-33	-20	6	7,8	1,7
Челябинская обл.	-10	-20	-47	-4	4,4	3,5
Новгородская обл.	-10	8	-3	7	5,7	2,3
Ивановская обл.	-11	3	9	4	7,9	1,4
Ярославская обл.	-13	7	-27	-6	3,3	3,9
Орловская обл.	-13	-45	-42	-2	6,5	2,3
Нижегородская обл.	-14	-23	7	-4	7,4	2,2
Самарская обл.	-16	-11	-22	-6	6,3	2,6
Чувашская Респ.	-17	-26	-11	5	8,8	2,2

13. Доходы населения: загадки кризисной динамики (ноябрь 2010 г.)

В последних мониторингах анализ основных показателей дополняется выделением особой темы, которая рассматривается более детально. В предыдущем мониторинге это были инвестиции, в этом – доходы населения и их динамика в кризисный период и на стадии выхода из кризиса. Анализ доходов населения проводится по данным Росстата за август 2010 г., занятости – за июнь-август, промышленного производства и жилищного строительства – за три квартала 2010 г.

Промышленное производство продолжает «топтаться на месте». Выход из кризиса замедлился весной 2010 г., летом промышленное производство перестало расти. Динамика за три квартала 2010 г. составляет -6% к аналогичному периоду докризисного 2008 г., как и за первое полугодие. Улучшили динамику по сравнению с первым полугодием слаборазвитые республики, в которых промышленности почти нет, несколько полудепрессивных регионов (более заметно - Забайкальский край, небольшой рост отмечался в Удмуртии, Чувашии, Воронежской, Костромской и Орловской областях) и отдельные развитые регионы – Иркутская, Свердловская области, Пермский край и Москва. По сравнению с первым полугодием ухудшились показатели динамики промышленного производства почти во всех регионах Дальнего Востока. Однако в большинстве субъектов РФ показатели динамики за три квартала 2010 г. к соответствующему периоду 2008 г. (рис. 1) не отличаются от первого полугодия 2010 г. (см. рис. 1 в предыдущем мониторинге).

При общем сходстве есть и отличия. Все более заметно, что регионы Центра медленней выходят из промышленного кризиса по сравнению с Северо-Западом, где проблемных регионов только два – Вологодская и Новгородская области. На Юге отстает только индустриальная Волгоградская область, остальные регионы восстанавливаются быстрее. Немного сузился круг наиболее проблемных регионов Поволжья, в числе таковых остались Чувашия, Самарская, Нижегородская и Кировская области. Однако на Урале все без изменений, в числе регионов с наиболее сложной ситуацией те же Челябинская, Свердловская и Курганская области. Во всех этих регионах выход из кризиса прервался на полпути еще весной, а за лето и начало осени мало что изменилось. Риски затяжной стагнации сохраняются.

Рис. 1. Динамика промышленного производства в январе-сентябре 2009 и 2010 гг., в % к январю-сентябрю 2008 г. (нарастающим итогом)

Не выходит из кризиса и строительство, его динамика за три квартала 2010 г. к аналогичному периоду 2009 г. составила 99%, т.е. спад продолжался. Еще сильнее проблемы в жилищном строительстве, хотя оно поддерживалось масштабными трансфертами из федерального Фонда содействия реформированию ЖКХ. Ввод жилья за три квартала 2010 г. снизился на 6% по сравнению с аналогичным периодом докризисного 2008 г. Для сравнения, в острой фазе кризиса падение было минимальным – всего на 1% (три квартала 2009 г. к аналогичному периоду 2008 г.).

Региональные различия в динамике ввода жилья очень велики – от роста в 6 раз в Ингушетии до падения вдвое в Ненецком, Ямало-Ненецком АО и Омской области (рис. 2). В регионах с малыми объемами жилищного строительства на динамику влияет эффект базы, в основном это северные и дальневосточные регионы, а также часть слаборазвитых республик, включая Ингушетию и Чечню. Но и в остальных не всегда можно выявить причины сильного спада или заметного роста. С одной стороны, во многих регионах с сильным промышленным спадом жилищное строительство сократилось (Орловская, Ярославская, Вологодская, Новгородская, Волгоградская, Курганская, Челябинская области), однако в некоторых (Ивановская, Липецкая, Самарская, Нижегородская области и Чувашия) ввод жилья продолжал расти. Снижение ввода жилья вдвое в Омской области и на треть в Новосибирской области, скорее, обусловлено кризисным падением доходов населения крупнейших городов-«миллионников», в первую очередь средних классов как потенциальных покупателей жилья. Спад, хотя и в меньшей степени (на 15%), характерен также для Татарстана, Башкортостана, Ростовской и Свердловской областей, центры которых - «города-миллионники». Однако в Нижегородской и Самарской областях со столь же крупными центрами ввод жилья вырос.

Рис. 2. Ввод жилья в январе-сентябре 2009 и 2010 гг., в % к январю-сентябрю 2008 г. (нарастающим итогом)

Проведенные расчеты показали, что динамика ввода жилья не совпадает с динамикой доходов населения региона. Более значима связь динамики ввода жилья (январь-сентябрь 2010 г. к 2008 г.) с масштабами поддержки регионов из Фонда содействия реформированию ЖКХ в 2009 г. Масштабы поддержки рассчитаны как доля трансфертов из Фонда в доходах консолидированного бюджета региона. Линия тренда на графике (рис. 3) показывает положительную связь двух показателей, но при сильном разбросе показателей регионов. Следует учитывать, что строительный цикл длится дольше года, поэтому трансферты, выделенные в 2009 г., не всегда обеспечивают ввод жилья в январе-сентябре 2010 г.

Рис. 3. Распределение регионов по динамике ввода жилья (январь-сентябрь 2010 г. в % к январю-сентябрю 2008 г.) и доле трансфертов из Фонда реформирования ЖКХ в доходах консолидированного бюджета региона в 2009 г., %

Анализ показывает, что на динамику ввода жилья в регионах России в период кризиса и на стадии выхода из него влияли три основных фактора с разнонаправленным характером воздействия:

• глубина промышленного спада в регионе и скорость выхода из кризиса,
• наличие в регионе крупнейших городов-«миллионников» с более развитым сектором услуг, также пережившим кризисный спад, и более многочисленным средним классом, доходы которого сократились,
• масштабы поддержки регионов из Фонда реформирования ЖКХ.

Положение на рынке труда к концу лета 2010 г. заметно улучшилось: на 1,6 млн чел. выросла численность экономически активного населения по сравнению с началом 2010 г., сократились все показатели безработицы, на 18% снизилась численность занятых на общественных и временных работах по сравнению с аналогичным периодом 2009 г. (рис. 4). Это следствие не только сезонного фактора (летом безработица всегда ниже), но и общего снижения напряженности на рынке труда.

Рис. 4. Численность безработных, занятых неполное время и занятых на общественных работах, млн. чел. (*численность занятых на общественных работах дана нарастающим итогом с начала года)

Региональная картина уровня безработицы по методологии МОТ мало изменилась по сравнению с предыдущим мониторингом. Минимальные значения характерны для федеральных городов, а максимум – для слаборазвитых республик, такая дифференциация устойчива и мало менялась в кризисный период (рис. 5). Кризис сильнее повлиял не на эти две крайние группы, а на все остальные регионы страны. В них динамика улучшения положения на рынке труда в 2010 г. очень разной.

Рис. 5. Уровень безработицы по методологии МОТ, % (без Чечни - 42%, и Ингушетии - 52%)

Для 33 регионов кризисный рост безработицы уже в прошлом, в июне-августе 2010 г. они вернулись к показателям докризисного 2008 г. или даже имели более низкие значения. Однако в таком же количестве регионов уровень безработицы все еще на 1-4 процентных пункта выше докризисного 2008 г. Регионы с максимальным превышением показаны на рис. 6. Они отличаются либо максимальным ростом уровня безработицы в период кризиса, либо более медленным его снижением на стадии выхода, что в обоих случаях указывает на проблемы рынка труда. К первым относятся в основном регионы обрабатывающей промышленности (металлургия, машиностроение, текстильная), тогда как замедленные темпы улучшения положения на рынке труда типичны для северных и восточных ресурсодобывающих регионов из-за монопрофильности, удаленности и редкой сети поселений. Самой позитивной динамикой сокращения безработицы отличались регионы Южного федерального округа (рис. 6).

Рис. 6. Регионы с самым значительным превышением уровня безработицы по методологии МОТ в июне-августе 2010 г. по сравнению со среднегодовым показателем за 2008 г., процентных пунктов (справочно дана динамика в целом по федеральным округам)

Еще одна позитивная тенденция – сокращение в три раза численности занятых неполное время по сравнению с началом 2009 г. Проблема неполной занятости (фактически – скрытой безработицы) остается более острой в машиностроительных и металлургических регионах – Ярославской, Тверской, Новгородской, Свердловской, Челябинской областях, республике Удмуртия (рис. 7), однако не во всех. Резкое сокращение неполной занятости в Самарской области обеспечено переводом 15 тыс. работников "АвтоВАЗа" на специально созданные рабочие места, финансируемые из федерального бюджета в рамках программы поддержки моногородов. Для всей страны применить такие затратные механизмы невозможно.

Рис. 7. Регионы с самой высокой скрытой безработицей (доля занятых неполное время от общей численности занятых, %)

В Свердловской и Челябинской областях, в машиностроительных регионах Поволжья и Центра широко использовался механизм общественных работ, финансируемых с помощью трансфертов из федерального бюджета. Это также позволило смягчить проблемы неполной занятости, но чисто статистически. Значительная часть скрытой безработицы была «переформатирована» в занятость на общественных работах, столь же неэффективную с точки зрения модернизации занятости. По этой причине численность занятых на общественных и временных работах сократилась в январе-сентябре 2010 г. несущественно (на 18% по сравнению с январем-сентябрем 2009 г.), а в январе-июле 2010 г. она даже была выше, чем в аналогичный период 2009 г., несмотря на заметное улучшение ситуации на рынке труда. Государство продолжает финансировать общественные работы для миллиона человек, так как они не могут найти альтернативных рабочих мест.

Уровень зарегистрированной безработицы снизился в сентябре 2010 г. до 2,1%, вернувшись к докризисным показателям конца 2007 г. Отчасти это связано с сезонным летним ростом занятости, типичным для российского рынка труда. Проблемными зонами остаются слаборазвитые республики и регионы Севера и Дальнего Востока с долгосрочными барьерами роста занятости. Сохраняются кризисные проблемы на рынке труда ряда машиностроительных, текстильных и металлургических регионов: Ивановской, Ярославской и Владимирской областей (Центр), Вологодской области (Северо-Запад), Кировской области и Чувашской республики (Приволжский ФО), Свердловской и Курганской областей (Урал) и Кемеровской области (Сибирь) (рис. 8). Повышенная зарегистрированная безработица обусловлена либо депрессивностью региона, либо нерешенными проблемами его промышленных городов.

Рис. 8. Уровень зарегистрированной безработицы, %

Еще одним позитивным трендом стало снижение напряженности на рынке труда: в целом по РФ в сентябре 2010 г. на одну вакансию приходилось 1,5 зарегистрированных безработных, в тот же период 2009 г. – 2,1. Однако сезонное летнее оживление экономики закончилось, и в сентябре 2010 г. число вакансий сократилось на 2% по сравнению с августом. Российский рынок труда входит в фазу сезонного ухудшения. По сравнению с двумя предыдущими кризисными зимами оно будет не таким сильным, но проблемы регионов с худшим состоянием рынка труда, как правило, усугубляются в фазе сезонного роста безработицы.

На доходы населения кризис повлиял меньше, чем на занятость. В острой фазе кризиса реальные доходы населения снизились только на 5% (январь-август 2009 г. к аналогичному периоду 2008 г.), к началу 2010 г. кризисный спад был преодолен. Однако в 2010 г. реальные денежные доходы населения росли очень медленно, только на 3% в январе-августе 2010 г. по сравнению с аналогичным периодом докризисного 2008 г. Медленный рост доходов населения подтверждает, что выход из кризиса имеет затяжной характер.

Статистика доходов населения в региональном разрезе недостаточно достоверна, тем более в кризисный период, поэтому ее анализ в предыдущих мониторингах сопровождался множеством оговорок. Тем не менее, попытаемся понять, с какой скоростью и за счет каких источников изменялись доходы населения. Динамика реальных денежных доходов населения по сравнению с докризисным периодом показана на рис. 9. Объяснить ее не всегда возможно. Например, в двух соседних областях Центра – Тульской и Рязанской – реальные доходы населения за два года соответственно выросли на 15% и сократились на 23%. Аналогичные дефекты отмечаются в статистике доходов населения Ненецкого и Чукотского АО, республик Ингушетия и Алтай. Чаще всего это следствие малой выборки обследований бюджетов домашних хозяйств в регионах с небольшой численностью населения или иных дефектов выборки. По этой причине при сопоставлении динамики реальных доходов населения с другими индикаторами, влияющими на доходы, не учитывались республики Чечня и Ингушетия из-за дефектов статистики, а также республика Алтай, Ненецкий и Чукотский АО с малой численностью населения и, как следствие, малой выборкой обследований бюджетов домохозяйств и пониженной достоверностью данных.

Рис. 9. Динамика реальных денежных доходов в январе-августе 2010 г. к январю-августу 2008 г. и отношение душевых денежных доходов к прожиточному минимуму в 2008 г., % (красным – линия регионального тренда динамики доходов)

Первая гипотеза – в кризис менее пострадали слаборазвитые регионы с низкими доходами населения (скорректированными на стоимость жизни в регионе), поэтому в них рост доходов должен быть наибольшим по сравнению с докризисным 2008 г. Эту гипотезу подтверждает график динамики доходов (рис. 9), а также график распределения регионов по динамике доходов и их уровню, скорректированному на прожиточный минимум (рис. 10). Линии тренда на обоих графиках показывают наличие обратной связи между двумя индикаторами. В регионах с более низкими доходами населения их рост в последние два года в целом был выше, и наоборот. Отчасти это обусловлено статистическим эффектом базы (при низких значениях показателей темпы роста выше, чем при высоких значениях), но не только.

Рис. 10. Распределение регионов по динамике реальных денежных доходов населения за январь-август 2010 г. к январю-августу 2008 г. и отношению душевых денежных доходов к прожиточному минимуму в 2008 г., %

Помимо статистического эффекта базы, есть и объективные факторы. В слаборазвитых регионах с более бедным населением в структуре его доходов выше доля социальных выплат (в т.ч. пособий). За два года суммарный объем выплачиваемых из бюджета пособий увеличился в 1,7 раз (рассчитано по данным об исполнении консолидированных бюджетов субъектов РФ), пособия стали сильнее влиять на динамику доходов населения, особенно в бедных регионах. Это влияние подтверждается при сопоставлении динамики доходов населения и динамики выплачиваемых из бюджета пособий. Связь двух показателей прямая, хотя она выражена не так сильно (рис. 11). Дело в том, что доля пособий во всех социальных выплатах населению составляет менее трети, остальное приходится на пенсии, расходы на которые финансируются не из региональных бюджетов.

Рис. 11. Распределение регионов по динамике реальных денежных доходов населения и динамике выплат пособий из бюджета (январь-август 2010 г. к январю-августу 2008 г., %)

В отличие от пособий, динамика пенсий не является регионально дифференцирующим фактором для динамики доходов. Связи между динамикой пенсий и доходов населения регионов почти нет или она слабо отрицательная (рис. 12). Это выглядит странным, но попробуем дать объяснение. Пенсии выросли почти одинаково во всех регионах – в 1,6-1,7 раз за период с октября 2008 г. по июль 2010 г. Следовательно, вклад роста пенсий в рост доходов населения должен зависеть только от возрастной структуры в регионе. При пониженной доле пенсионеров этот вклад меньше, при повышенной – больше. Пониженную долю пенсионеров имеют очень разнородные регионы – слаборазвитые республики, богатые нефтегазодобывающие округа Тюменской области и удаленные регионы Севера с разным уровнем развития. Повышенной долей пенсионеров в структуре населения отличаются не только среднеразвитые области Центра и Северо-Запада, но и федеральные города с максимальным уровнем душевых доходов населения. Вот и получается, что рост пенсий не дает однонаправленного воздействия на динамику доходов населения – в пользу бедных или богатых регионов.

Рис. 12. Распределение регионов по динамике реальных денежных доходов населения (январь-август 2010 г. к январю-августу 2008 г., %) и динамике пенсий (июль 2010 г. к октябрю 2008 г., %)

Вторая гипотеза – динамика доходов населения зависит от динамики заработной платы, а последняя – от темпов промышленного спада. В регионах с сильным промышленным спадом и высокой безработицей, включая ее скрытые формы, доходы населения должны иметь более заметный негативный тренд. Действительно, распределение регионов по динамике доходов населения и заработной платы показывает наличие прямой и явной связи, поскольку на легальную заработную плату приходится почти половина доходов населения (рис. 13). Схожий тренд виден при сопоставлении динамики доходов населения и промышленного производства (рис. 14), хотя разброс показателей на этом графике заметно сильнее, т.е. в отдельных регионах общий тренд проявляется далеко не так явно.

Рис. 13. Распределение регионов по динамике реальных денежных доходов населения и динамике номинальной заработной платы (январь-август 2010 г. к январю-августу 2008 г., %)

Рис. 14. Распределение регионов по динамике реальных денежных доходов населения (январь-август 2010 г. к январю-августу 2008 г., %) и динамике промышленного производства (январь-сентябрь 2010 г. к январю-сентябрю 2008 г., %)

В целом более важными факторами динамики реальных доходов населения оказываются динамика заработной платы и уровень доходов населения региона. Влияет также динамика промышленного производства, но далеко не во всех регионах. Влияние динамики социальных пособий, выплачиваемых из бюджета, выражено еще слабее. Эти обобщенная оценка с учетом сильного разброса показателей по регионам.

Потребление можно оценить по динамике оборота розничной торговли (рис. 15). Этот график также показывает опережающий рост потребления на Юге России, особенно в Северо-Кавказском федеральном округе. Это регионы с более низкими доходами населения и максимальным уровнем помощи из федерального бюджета. Рост потребления почти во всех регионах Дальнего Востока совпадает с позитивной динамикой доходов его населения и экономических показателей. Позитивную динамику имеют также от трети до половины регионов Центра и Северо-Запада, но причины этого разные. В Ненецком АО, Белгородской, Калужской и Ленинградской областях это следствие роста экономики, а в менее развитых областях Центра с сильно постаревшим населением потребление росло благодаря высокой доле получателей пенсий и пособий.

Рис. 15. Динамика оборота розничной торговли в январе-сентябре 2009 и 2010 гг., в % к январю-сентябрю 2008 г. (нарастающим итогом)

В целом за лето и начало осени не проявились заметные позитивные изменения ни в промышленности, ни в инвестициях, ни в доходах населения регионов. Только положение на рынке труда стало существенно лучше, но в этом велика роль сезонного фактора и бюджетной поддержки занятости, а новых рабочих мест создается мало. Все это означает, что регионы России, за редким исключением, очень медленно выходят из кризиса. Трудно ожидать, что предстоящая зима ускорит подъем и прибавит решимости двигаться в направлении модернизации.

12. Без инвестиций роста не бывает

Главная тема этого мониторинга – инвестиции: именно от них зависит, насколько быстро будут выходить из кризиса российские регионы. Мониторинг подготовлен на основе показателей за 1-е полугодие 2010 г. или июль 2010 г. Почти все индикаторы динамики пересчитаны нарастающим итогом к соответствующему периоду 2008 г., чтобы оценить изменения по сравнению с докризисным периодом: как регионы "падали" в 2009 г. и росли в 2010 г. по мере выхода из кризиса. Графики построены по новой сетке федеральных округов в связи с образованием Северо-Кавказского федерального округа.

Промышленность стала выходить из сильного спада со второй половины 2009 г., но рост был неустойчивым. С апреля 2010 г. рост промышленного производства в целом по России практически прекратился (индексы к предыдущему месяцу составляли в период с апреля по июль 96-101%). В действительности эти индексы еще ниже. Дело в том, что в 2010 г. Росстат изменил соотношение отраслей в индексе промышленного производства в пользу сырьевых отраслей, в которых кризисный спад был менее сильным. Тем самым показатели улучшились чисто статистически, что следует принимать во внимание.

Динамика промышленности за первое полугодие 2010 г. сравнивается не с кризисным "дном" первой половины 2009 г., а с уровнем первого полугодия 2008 г., когда кризиса еще не было. Расчет динамики нарастающим итогом позволяет увидеть и глубину кризисного спада, и характер выхода из него в 2010 г., т.е. всю траекторию развития. В первой половине 2010 г. объем промышленного производства в среднем по РФ был все еще на 6% ниже аналогичного периода 2008 г. (в первом полугодии 2009 г. - на 15% ниже). Только в 25 регионах кризисный спад промышленности был преодолен (рис. 1). Среди них 6-7 слаборазвитых республик и автономных округов с небольшими объемами промышленного производства, для них позитивная динамика обусловлена эффектом низкой базы. Например, рост промышленного производства на Чукотке в 2,3 раза по сравнению с 2008 г. – следствие ввода в эксплуатацию нового рудника. Из регионов с более развитой промышленностью преодолели кризисный спад менее 20. Реальные лидеры роста – регионы, которые еще до кризиса были привлекательными для инвесторов (Калужская, Белгородская, Калининградская область) и регионы с новыми месторождениями нефти (Ненецкий АО, за счет которого растет вся Архангельская область, Сахалин, Якутия и др.).

Рис. 1. Динамика промышленного производства за первое полугодие 2009 и 2010 гг., в % к первому полугодию 2008 г. (рейтинг регионов по федеральным округам)

Перечень регионов, в которых сильный спад промышленности преодолевается медленно, мало изменился по сравнению с предыдущим мониторингом. Прежде всего, это федеральные города. В Москве промышленное производство продолжало сокращаться и в 2010 г., кризис ускорил деиндустриализацию столицы. Медленно выходят из кризисного спада регионы с давней депрессивностью (Костромская, Курганская, Ивановская области, Забайкальский край) или с высокой долей неконкурентоспособного машиностроения в отраслевой структуре экономики (Чувашия, Нижегородская, Самарская, Ярославская области и др.). Замедлился восстановительный рост металлургических регионов (Челябинская, Свердловская, Вологодская, Липецкая области), с трудом выходит из сильнейшего кризисного спада Новгородская область, производящая минеральные удобрения. На юге более сильный спад сохранился в индустриальной Волгоградской области, динамика Чечни не показательна из-за малых объемов производства, как и динамика некоторых восточных регионов (республики Алтай и Еврейской авт. области). По федеральным округам картина не изменилась – лидером роста остается сырьевой Дальний Восток, а самые медленные темпы восстановления сохраняются в Поволжье, на Урале и в Центре.

Данные об инвестициях за первое полугодие 2010 г. также пересчитаны нарастающим итогом от первого полугодия 2008 г. Результат еще менее вдохновляющий – роста инвестиций нет. В первой половине 2009 г. они снизились на 19% по сравнению с первой половиной 2008 г., а в первой половине 2010 г. оставались почти на том же на уровне (-18%). Без роста инвестиций устойчивого экономического роста не бывает, Россия подтверждает эту банальную истину.

Только в 25 регионах реальный объем инвестиций вырос по сравнению с первой половиной 2008 г. (рис. 2). Максимальный рост демонстрировали регионы, политически приоритетные для федеральных властей: Чечня (рост почти в 4 раза) и Ингушетия (на 50%), а также Приморский край с готовящимся саммитом АТЭС (в 2,5 раз) и Краснодарский край с Олимпиадой (на треть). Выросли инвестиции и в регионы с новыми месторождениями нефти в Восточной Сибири и на Севере (Красноярский край, республика Коми), со строящимися нефтепроводами для транзита нефти на восток (Хабаровский край и др.). В основном это инвестиции компаний, контролируемых государством. Однако нефть и политика – недостаточные основания для устойчивого экономического роста.

Рис. 2. Динамика инвестиций к основной капитал за первое полугодие 2009 и 2010 гг., в % к первому полугодию 2008 г.

В России мало регионов, которые способны притягивать реальных инвесторов и, благодаря этому, компенсировать кризисный спад. Это Ленинградская область с выгодным географическим положением, Калужская область с более благоприятным инвестиционным климатом и близостью к огромному столичному рынку сбыта. В остальных регионах с позитивной динамикой, в том числе областях Центра, Дальнего Востока, некоторых слаборазвитых республиках, повышенные темпы роста инвестиций в основном объясняются низкой базой.

Структура инвестиции подтверждает, что среди "чемпионов" роста – в основном регионы с высокой долей инвестиций за счет средств бюджетов. Это Чечня, Ингушетия, Приморский край и др., в которых эта доля доминирует в общем объеме инвестиций либо сильно выросла (рис. 3). В основном это инвестиции из федерального бюджета, т.к. кризис изменил пропорции. В 2007 г. на бюджетные инвестиции приходилось около 20% всех инвестиций в основной капитал, в том числе 12% составляли инвестиции из бюджетов регионов и около 8% - инвестиции из федерального бюджета. В кризисный период соотношение инвестиций из бюджетов двух уровней почти сравнялось (7 и 8% соответственно в первом полугодии 2010 г.).

Рис. 3. Регионы с высокой долей инвестиций за счет средств бюджетов в первом полугодии 2009 и 2010 гг., %

Одна из основных причин – резкое сокращение инвестиций из бюджета Москвы. В 2008 г. инвестиции из бюджета самого богатого города страны составляли 40% всех инвестиций бюджетов субъектов РФ. В Москве доля инвестиций из столичного бюджета достигала 43% от общего объема инвестиций. В первом полугодии кризисного 2009 г. московские власти продолжали активную инвестиционную политику, доля столичного бюджета выросла до 45% от всех инвестиций в Москве. Однако в первой половине 2010 г. "запас прочности" сократившегося московского бюджета иссяк, инвестиции из него рухнули и по объему, и по доле от всех инвестиций в столице (29%). Может ли это сломать давно сложившуюся систему раздела бюджетных ресурсов столицы между "своими" – членами команды мэра, курирующими столичный стройкомплекс, дорожное строительство, а также формально частных подрядчиков, выигрывающих конкурсы и получающих инвестиционные контракты? Вряд ли. Разделяемый между ними "пирог" бюджетных инвестиций сократился, но "правила игры" не изменились.

Инвестиционное неблагополучие подтверждается и двукратным сокращением прямых иностранных инвестиций в Россию в 2010 г. по сравнению с первым полугодием 2008 г. Сопоставимые потери имеют и федеральные города, особенно С.-Петербург (табл. 1). Только Калужская и Ленинградская области остаются привлекательными для иностранных инвесторов. К сожалению, закончилась "история успеха" Сахалина, его доля в общем объеме прямых иностранных инвестиций в Россию сократилась с 16% в первом полугодии 2008 г. до 6% в первом полугодии 2010 г. Это следствие не только завершения крупных инвестиционных проектов (морские буровые платформы, транссахалинский трубопровод, завод по сжижению газа), но и отказа иностранных компаний от новых инвестиций в развитие ТЭК Сахалина из-за нестабильности прав собственности. Так аукнулась в кризис политика федеральных властей по принудительному пересмотру соглашения о разделе продукции по проекту "Сахалин-2" и перераспределению долей и контроля в этом проекте от иностранных компаний к "Газпрому".

Таблица 1. Регионы с наибольшими объемами прямых иностранных инвестиций (ПИИ)

	1 полугодие 2008 г.		1 полугодие 2009 г.		1 полугодие 2010 г.		Объем ПИИ, 2010 к 2008 г.
	млн долл.	доля, %	млн долл.	доля, %	млн долл.	доля, %	%
РФ	11080	100	6090	100	5423	100	49
Калужская область	211	2	328	5	514	9	243
Московская область	756	6	639	10	495	9	65
г.Москва	2081	17	2165	36	1363	25	65
Ленинградская область	279	2	142	2	293	5	105
г.С.-Петербург	539	5	359	6	217	4	40
Сахалинская область	1905	16	428	7	317	6	17

Менее всего сократился ввод жилья – только на 3% в январе-июле 2010 г. по сравнению с январем-июлем 2008 г. В аналогичный период 2009 г. сокращение составляло 4%, т.е. ситуация стабилизировалась. Положительную динамику демонстрируют 38 регионов России, а также Южный федеральный округ в целом (рис. 4). Сильнее всего ввод жилья сократился на Урале, Дальнем Востоке и в Сибири. Реальных лидеров и аутсайдеров по жилищному строительству можно выявить, если учитывать эффект низкой базы и исключить регионы с небольшими объемами жилищного строительства. Статистика ввода жилья показывает, что кризис в экономике и жилищный рынок слабо связаны между собой. Наиболее высокие темпы роста ввода жилья за 2010 г. (к 2008 г.) имели как регионы с относительно небольшим спадом промышленности (Красноярский край), так и регионы с сильным спадом (Самарская, Липецкая области), как относительно развитые регионы (все вышеперечисленные), так и менее развитые (Воронежская, Тверская, Астраханская области, Ставропольский край и др.).

Объяснить такую динамику трудно, тем более что из-за специфики строительства и приемки жилья полугодовые данные менее точны, чем показатели за год. Однако есть дополнительный фактор, влияющий на динамику ввода жилья – трансферты регионам из федерального Фонда содействия реформе ЖКХ, выделяемые на программу переселения из ветхого и аварийного жилья. Эти трансферты поддержали жилищное строительство более чем в половине регионов страны. Вторым фактором стало повышение активности индивидуальных застройщиков, которые воспользовались кризисным удешевлением стоимости строительных материалов и работ.

Рис. 4. Ввод жилья в январе-июле 2009 и 2010 гг., в % к январю-июлю 2008 г.

Региональные различия потребления, измеряемого оборотом розничной торговли, не изменились по сравнению с предыдущим мониторингом за 1-й квартал 2010 г. Сохранилась позитивная динамика потребления на юге (Южный и Северо-Кавказский федеральные округа), а также в большинстве регионов Дальнего Востока (рис. 5). Быстро растет потребление в слаборазвитых республиках (Чечне, Адыгее, Северной Осетии). Наиболее заметно снизилось потребление на Урале, в Сибири и на Северо-Западе. Это следствие медленного роста заработков и повышенной безработицы, в том числе ее скрытых форм.

Рис. 5. Динамика оборота розничной торговли за первое полугодие 2009 и 2010 гг., в % к первому полугодию 2008 г. (рейтинг регионов по федеральным округам)

Статистика занятости подтвердила сезонную цикличность российского рынка труда. После зимнего роста уровень безработицы, измеряемой по методологии МОТ, в апреле-июне 2010 г. снизился до 7,4% экономически активного населения в среднем по России. Сократился уровень безработицы по МОТ и в подавляющем большинстве регионов (рис. 6). Как и в докризисные годы, наиболее проблемны слаборазвитые регионы. В 2010 г. сохранялся повышенный уровень безработицы и в депрессивных регионах (Псковская, Брянская, Орловская, Ульяновская, Кировская, Курганская области, республики Чувашия и Марий Эл, Алтайский и Забайкальский края, Еврейская авт. область – 9-12%). После кризиса 1998 г. безработица в депрессивных регионах также снижалась с опозданием, поскольку новых рабочих мест создается мало. Еще одна зона повышенной безработицы – относительно развитые ресурсодобывающие регионы с высокой долей монопрофильных городов и поселков (Пермский край, республики Коми и Карелия, Кемеровская, Иркутская, Сахалинская области и др.). В таких поселениях безработица носит застойный характер. Проблемы на рынке труда сохраняются и в более инвестиционно активных регионах, например, в Калининградской области.

Рис. 6. Уровень безработицы по методологии МОТ в регионах РФ, % (без Чечни - 41%, и Ингушетии -51% в апреле-июне 2010 г.)

Статистика безработицы по МОТ не показывает острых проблем занятости в регионах машиностроительной и металлургической специализации с самым сильным спадом промышленного производства. Это объясняется просто – в таких регионах в 2010 г. сохранялась "псевдозанятость" в виде неполной занятости (административные отпуска и неполная рабочая неделя), а также в форме занятости на общественных и временных работах, финансируемой из федерального бюджета. Пик неполной занятости пришелся на острую фазу кризиса (первый квартал 2009 г.), к лету 2010 г. ее объемы сократились почти в три раза – с 2,9 млн чел. в январе-марте 2009 г. до 1,1 млн чел. в июле 2010 г. Сокращение неполной занятости особенно заметно там, где в кризис эта форма получила наибольшее распространение – в Поволжье, Центре и на Урале (рис. 7). Однако в ряде регионов (Тверская, Смоленская, Ярославская, Свердловская и Челябинская области, республики Удмуртия и Чувашия) более 3% занятых все еще работают в режиме неполной рабочей недели или находятся в административных отпусках. В действительности эта доля выше, т.к. Росстат учитывает неполную занятость выборочно, а не по всем отраслям.

Рис. 7. Неполная занятость, в % к общей численности занятых в регионе (рейтинг регионов по федеральным округам)

Несмотря на победные реляции властей о снижении безработицы, положение на рынке труда не столь однозначно. Численность занятых на общественных и временных работах в январе-июле 2010 г. была на 5% выше, чем в тот же период 2009 г., когда кризис был в разгаре (рис. 8). Понятно, что регионы не хотят упускать возможность получить дополнительное федеральное финансирование на эти программы. Татарстан по-прежнему лидирует в умении привлекать федеральные средства: на республику приходится 16% всех занятых на общественных и временных работах в России, и столь высокая доля не имеет связи с состоянием рынка труда республики. Однако в целом активная политика государства на рынке труда локализована географически по понятным критериям – более 42% всех занятых на общественных и временных работах сконцентрированы в проблемном Приволжском федеральном округе. Особенно заметна поддержка федеральными властями "АвтоВАЗа": численность занятых на общественных и временных работах в Самарской области выросла в 2010 г. почти в девять раз именно за счет Тольятти. На графике этот рост не указан из-за ограничений шкалы. Рост численности участников этих программ характерен не только для Самарской, но и для Ярославской, Курской, Владимирской, Нижегородской областей, Красноярского края, несмотря на улучшение показателей динамики промышленности. Следовательно, в этих регионах сохраняются сильные барьеры, мешающие созданию новых рабочих мест.

В ряде регионов численность занятых на общественных и временных работах существенно сократилась, особенно в Кемеровской, Ивановской и Белгородской областях, Алтайском крае. Это позитивная тенденция для регионального рынка труда, означающая, что ему все меньше требуются государственные "костыли" в виде финансирования неквалифицированной и неэффективной занятости на общественных и временных работах.

Рис. 8. Динамика численности занятых на общественных и временных работах (январь-июль 2010 г. в % к январю-июлю 2009 г., в Самарской области – в 8,9 раз) и доля занятых на общественных и временных работах от общей численности занятых в регионе, % (регионы с показателем более 2% занятых на общественных и временных работах от общей численности занятых в 2009 или 2010 гг.)

Показатели уровня зарегистрированной безработицы в регионах наименее точны и почти в три раза ниже уровня безработицы по МОТ. Но и они указывают на стагнацию рынка труда и его цикличность. После сезонного снижения с мая по октябрь 2009 г., зарегистрированная безработица выросла зимой 2010 г. до уровня апреля 2009 г. (3%), а к июлю 2010 г. снизилась до 2,4% (рис. 9). Менее всего заметен тренд улучшения в регионах Поволжья с самой проблемной ситуацией на рынке труда. Им не избежать медленного, но неизбежного перетока немалой скрытой безработицы в открытую форму.

Рис. 9. Уровень зарегистрированной безработицы, % (рейтинг регионов по федеральным округам, без Чечни – 52%, и Ингушетии – 22% в июле 2010 г.)

Статистика доходов населения еще менее достоверна, чем занятости, но она также показывает, что выход из кризиса похож на медленное "выползание". В первом полугодии 2010 г. реальные среднедушевые денежные доходы населения выросли только на 5% по сравнению с докризисным первым полугодием 2008 г. Отметим, что в годы, предшествовавшие кризису, доходы населения ежегодно росли на 12-13%, т.е. в пять раз быстрее. Очевидно, что средний показатель по стране не отражает региональных различий, но, предваряя их анализ, еще раз отметим, что статистика доходов и заработной платы населения регионов несовершенна.

По сравнению с первым полугодием 2008 г., в первом полугодии 2010 г. в 50 регионах из 83 реальные денежные доходы населения выросли. Рост наиболее заметен в регионах Центра, Юга, Дальнего Востока и, как это ни странно, Приволжского федерального округа, где доходы росли в 9 регионах из 14 (рис. 10). Почему регионы с кризисом реального сектора и рынка труда оказались относительно благополучными по динамике доходов населения? Помимо сомнений в точности статистики, можно выдвинуть гипотезу о влиянии федеральной социальной политики в период кризиса. Помощь из федерального бюджета была адресована в первую очередь двум группам регионов – слаборазвитым республикам и регионам с более острыми проблемами рынка труда, а таких в Поволжье большинство. Динамика номинальной заработной платы, к сожалению, малопригодна для анализа, но все же опережающие темпы роста заработной платы на Юге (ЮФО и СКФО) видны даже по этому несовершенному индикатору.

Рис. 10. Динамика реальных среднедушевых денежных доходов и номинальной средней заработной платы за первое полугодие 2010 г., в % к первому полугодию 2008 г. (рейтинг регионов по федеральным округам по динамике доходов)

В целом статистика за первую половину 2010 г. мало что изменила в понимании тенденций выхода из кризиса – они не внушают оптимизма. Инвестиции не растут, восстановление промышленного производства прекратилось, ситуация с занятостью стала лучше, но в наиболее проблемных городах и регионах - за счет "костылей" в виде неэффективных программ занятости, а не за счет реального создания новых рабочих мест. Доходы населения растут очень медленно, и далеко не во всех регионах они преодолели кризисный спад. В целом кризис очень медленно "отползает", а российское пространство сохраняет все свои проблемы и барьеры, препятствующие инвестициям и модернизации.

11. Три кризиса: прошедший, идущий и отложенный

10. Вызовы кризиса и модернизации

Детальный анализ динамики промышленности за 11 месяцев проведен в предыдущем раунде мониторинга, поэтому можно кратко подвести итоги года. В целом по России кризисный спад промышленности составил -11% по сравнению с 2008 г. Региональная дифференциация очень велика: в новых регионах нефтедобычи (Сахалин и Ненецкий АО) продолжается быстрый промышленный рост (на 22-30%), в регионах со специализацией на машиностроении (Самарская, Орловская области, республика Чувашия) сохраняется сильнейший спад производства – более чем на четверть (рис. 1). По группам регионов, выделенным в предыдущих мониторингах, тенденции не изменились – машиностроительные регионы идут по дну, металлургические растут после сильного спада, нефтедобывающие почти не падали. Похоже, рисунок динамики мало изменится в ближайшие месяцы 2010 г.

Рис. 1. Динамика промышленного производства в регионах, 2009 г. к 2008 г., %

К сожалению, в 2010 г. динамический ряд для промышленного производства в регионах (по сравнению с показателями соответствующего месяца предыдущего года) не удастся продолжить. Во-первых, помесячные индексы динамики промышленного производства уже с октября-ноября 2009 г. искажены эффектом низкой базы (низкими показателями начавшейся острой фазы кризиса в металлургических и некоторых других регионах). В начале 2010 г. этот эффект усилился и распространился на большинство регионов. Сравнения с дном не дают реальной динамики и пригодны разве что для самоуспокоения при виде хороших показателей роста. Во-вторых, с 2010 г. изменилась методика расчета индекса: в структуре промышленного производства увеличена доля сырьевых отраслей, меньше пострадавших от кризиса, что статистически также улучшает показатель динамики. Получается, что динамика улучшается не в связи с реальным улучшением экономической ситуации, а по статистическим причинам.

Более достоверна динамика инвестиций в основной капитал, и она не внушает особого оптимизма. На рис. 2 показаны инвестиции по полному кругу предприятий и организаций в регионах (в предыдущих мониторингах рассмотрены инвестиции только по крупным и средним предприятиям и организациям). По сравнению с первым полугодием спад инвестиций немного смягчился (с -19% до -16%), но это в целом по стране. Показатели развитых регионов с максимальными инвестициями в докризисные годы, особенно федеральных городов и нефтегазодобывающих территорий, упали на 25% и более. Смогли сохранить или даже превысить прежний объем инвестиций только некоторые слабо- и среднеразвитые регионы Центра и Юга, получившие значительную помощь из федерального бюджета. Эти регионы никогда не отличались высокими показателями инвестиций. Значительный рост инвестиций в 2009 г. сохранился в регионах разработки новых нефтяных и других месторождений (республика Коми, Якутия, Красноярский край, Чукотский АО) и в Приморском крае, где реализуется политический проект федеральных властей – подготовка к саммиту АТЭС во Владивостоке. Как ни удивительно, медленно растут инвестиции в Краснодарском крае (на 6% за год). Видимо, рост финансирования объектов Олимпиады в Сочи не может компенсировать инвестиционные потери остальной части края. Новым политическим приоритетом второй половины года стали инвестиции в Ингушетию, причем за счет резкого сокращения инвестиций в Чечню. Напомним, что политические приоритеты инвестируются в основном из бюджетных средств.

Рис. 2. Инвестиции в основной капитал по полному кругу предприятий и организаций, 2009 к 2008 г., % (рейтинг регионов по федеральным округам)

Жилищное строительство начало сокращаться с большим лагом по времени, до осени объем ввода жилья держался на уровне 2008 г. Но спад был неизбежен, и он составил 7% от уровня 2008 г. Региональная картина чрезвычайно пестрая (рис. 3). Более половины субъектов РФ получили различные по объему трансферты из Фонда содействия реформированию ЖКХ на ремонт и строительство нового жилья для отселяемых из ветхих и аварийных домов. Это помогло поддержать их строительную отрасль. Сильнее всего сократился ввод жилья в некоторых регионах с высокими докризисными показателями (Москва, Краснодарский край, Калининградская область и др.), в регионах с сильным промышленным спадом, негативно повлиявшим на доходы населения (Челябинская, Самарская, Кировская области), а также в некоторых северных нефтегазодобывающих регионах (Ямало-Ненецкий, Ненецкий АО, республика Коми). Далеко не все показатели динамики объяснимы, например, сильный спад в не очень пострадавших от кризиса Омской области (более 40%) и Красноярском крае (22%). В Ингушетии, где и так жилья вводилось мало, спад жилищного строительства указывает на рост нестабильности. Тенденция сокращения ввода жилья в регионах с большой вероятностью продолжится и в 2010 г. из-за снижения инвестиций, в том числе уменьшения трансфертов из Фонда содействия реформированию ЖКХ, и стагнации платежеспособного спроса. Только в наиболее привлекательной для инвестиций Московской столичной агломерации возможно улучшение показателей, поскольку в столице концентрируются экспортные доходы, а цены на сырье в мире выросли.

Рис. 3. Динамика ввода жилья в регионах, 2009 к 2008, % (рейтинг регионов по федеральным округам)

Ситуация на рынке труда в декабре-январе заметно ухудшилась. Давно обещанный сезонный рост безработицы стал очевидным. Помимо сезонности (устойчивого повышения уровня безработицы в зимние месяцы и ее снижения летом) есть и другие причины. Стал очевидным тупик политики искусственного сдерживания безработицы. Из-за политических ограничений на высвобождение работников, занятых на немодернизированных и неконкурентоспособных предприятиях, оказавшихся убыточными в кризис, в России образовался "навес" скрытой безработицы. В декабре он составил 1,9 млн занятых неполное рабочее время и находящихся в административных отпусках, еще 1,8 млн чел. было занято в 2009 г. на общественных работах. Они почти полностью финансируются из федерального бюджета и в основном обеспечивают высвобождаемых низкоквалифицированной работой по уборке территории предприятий и муниципалитетов. Если сложить все эти виды, суммарно скрытая безработица (около 3,5 млн чел.) и безработица по методологии МОТ (6,2-6,5 млн чел.), достигают почти 10 млн чел. (рис. 4). Масштабы скрытой безработицы росли весь 2009 г., но такая политика не может продолжаться бесконечно, поскольку увеличение расходов федерального бюджета не сопровождается улучшением ситуации на рынке труда.

Рис. 4. Численность безработных, неполно занятых и занятых на общественных работах в 2009 г., млн чел.

Судя по всему, федеральные власти приняли решение о невозможности поддержания скрытой безработицы на уровне 2009 г. из-за больших финансовых расходов. Руководство Минздравсоцразвития заявило о предполагаемом росте уровня открытой безработицы в течение 2010 г. Если решение о «легализации» будет сопровождаться четким функционированием служб занятости по регистрации безработных и выплатам пособий, а также более активными мерами по созданию эффективной системы переобучения, институциональной и финансовой поддержке переселений и развития самозанятости, это создаст позитивный модернизирующий импульс для российского рынка труда. Однако велики риски, что в 2010 г., как и в 2009 г., возобладают приоритеты сохранения политической стабильности и "замораживания" ситуации в разных формах скрытой безработицы, которые никак не способствуют модернизации. Существующая политика устраивает все группы интересов: федеральные и региональные власти такой ценой покупают политическую стабильность, бизнес перекладывает издержки неэффективной занятости на государство, а население думает, что нужно немного потерпеть, а потом все вернется "на круги своя" и неэффективные предприятия вновь заработают. И только большие и неэффективные расходы бюджета подталкивают федеральные власти к пересмотру политики на рынке труда, консервирующей проблемы.

Безработица по методологии МОТ измеряется ежемесячно с осени 2009 г. (ранее – ежеквартально), и с ноября ухудшение показателей стало очевидным. Ежемесячные региональные данные не вполне репрезентативны, поэтому Росстат дает средние показатели за два месяца. По сравнению с августом 2009 г. в декабре-январе наиболее существенно выросли показатели безработицы в регионах Центра, Поволжья, Сибири и Дальнего Востока (рис. 5). На востоке страны это в большей степени следствие сезонности, но в Центре и Поволжье заметную роль сыграло и январское сокращение неполной занятости, т.е. перевод скрытой безработицы в открытую форму. Региональные различия сильнее зависят от докризисных факторов – замкнутости локальных рынков труда на востоке страны, медленного создания новых рабочих мест при растущем притоке молодежи на рынки труда слаборазвитых республик.

Рис. 5. Уровень безработицы по МОТ, % (рейтинг регионов по федеральным округам)

Зарегистрированная безработица выросла за ноябрь-январь с 2,0 до 2,2 млн чел., но ее география мало изменилась по сравнению с показателями ноября 2009 г., хотя на востоке страны рост также был более заметным (рис. 6). Как и до кризиса, максимальны показатели слаборазвитых регионов (Чечня – 61%, Ингушетия – 29%), повышены они в восточных и северных регионах. Сильный спад промышленности существенно повысил показатели зарегистрированной безработицы в небольшом числе регионов. Такое несоответствие объясняется административным сдерживанием роста безработицы. По всем этим причинам показатель зарегистрированной безработицы мало пригоден для анализа влияния кризиса на региональные рынки труда.

Рис. 6. Уровень зарегистрированной безработицы, % (рейтинг регионов по федеральным округам, без Чечни и Ингушетии)

В отличие от зарегистрированной безработицы, уровень скрытой безработицы, рассчитанный по данным Росстата, более четко определяет кризисные территории: это машиностроительные и металлургические регионы Поволжья, Урала и Центра. Именно в них скрытая безработица особенно заметно выросла в декабре 2009 г. (рис. 7). В январе показатели улучшились (до 1,4 млн чел. по сравнению с 1,9 млн чел. в декабре), во многом это следствие высвобождений в конце календарного года. Устойчива ли тенденция, пока трудно сказать.

Рис. 7. Уровень скрытой безработицы (неполной занятости и административных отпусков) в декабре 2009 г., % (рейтинг регионов по федеральным округам)

Реальные масштабы проблемы занятости в регионах можно оценить при суммировании открытых и скрытых форм безработицы. Таким путем можно выявить регионы с максимальными проблемами (рис. 8). Следует отметить, что для занятости на общественных работах не существует помесячных измерений (учет ведется нарастающим итогом в течение года), поэтому ее уровень может быть завышенным. Кроме того, некоторые регионы увеличивают занятость на общественных работах для получения большого объема федеральных трансфертов. Например, в Татарстане доля занятых на общественных работах достигала в 2009 г. 13% всех занятых и превышала суммарную долю безработных по методологии МОТ и занятых неполное время. При весьма умеренных темпах промышленного спада в республике трудно поверить в необходимость столь массовых общественных работ. Но если есть возможность легко получить федеральные деньги, регионы этим пользуются, и тут нет равных Татарстану. Однако такая политика имеет свою оборотную сторону – модернизация рынка труда республики еще больше замедляется.

Для других регионов суммарный индикатор более четко выявляет кризисные проблемы занятости. Они концентрируются в регионах Поволжья с машиностроительной специализацией, затем идут регионы Урала и, в меньшей степени, Центра, где относительная близость к столичной агломерации помогает смягчать проблемы безработицы с помощью трудовых миграций.

Рис. 8. Регионы с самой высокой суммарной долей безработных по методологии МОТ и скрытой безработицей (неполной занятостью и занятостью на общественных работах) на конец 2009 г., %

Тенденции нового кризиса можно сравнить с предыдущим кризисом 1990-х годов. Исследования НИСП показывают, что в период кризиса 1990-х сокращение занятости было небольшим (на 15%) на фоне резкого снижения заработной платы (в 2,5 раза) при спаде экономики в 2 раза. Россия тогда продемонстрировала особый путь адаптации не через стандартное для других стран высвобождение работников, а через распределение кризисных издержек на всех занятых из-за снижения заработков. Изменился ли этот тренд в ходе нового кризиса? По методике измерения безработицы МОТ снижение занятости оказалось более мягким по сравнению с 1990-ми гг. Если же учитывать и открытую, и все формы скрытой безработицы, то ее уровень достигает 13%, то есть масштабы сокращения занятости сопоставимы с кризисом 1998 г.

В динамике заработной платы и доходов населения сходства с прошлым кризисом нет совсем. В целом за 2009 г. реальные доходы населения выросли на 1% по сравнению с 2008 г., заработная плата в реальном выражении сохранилась на уровне прошлогодней. Небольшой кризисный спад доходов и заработков населения летом 2009 г. (на 5% в августе) был преодолен. Это следствие использования государством накопленных финансовых резервов, которые позволили повысить пенсии, пособия и другие социальные выплаты, смягчив кризисное падение заработной платы.

Пространственная картина более мозаичная, хотя следует учитывать недостаточную достоверность измерения доходов в регионах России. Снижение реальных доходов населения в 2009 г. произошло более чем в половине субъектов РФ, наиболее сильно – в регионах со специализацией на отраслях ТЭК и металлургии (рис. 9). Рост доходов сохранился в наименее развитых республиках и некоторых регионах Дальнего Востока, менее затронутых кризисным спадом. Однако самые высокие темпы роста доходов населения в целом за 2009 г. имела столица страны – на 16% к 2008 г. Можно не доверять этой статистике, но есть два объяснения опережающего роста доходов, пусть и не такими темпами. Во-первых, это институциональные причины: когда мировые цены на нефть начинают расти, доходы от этого роста в первую очередь концентрируются в столице. "Столичная рента" обеспечивает Москве более быстрый выход из кризисного спада доходов. Во-вторых, это статистические причины: глубина снижения доходов населения столицы в 2008 г. была преувеличена методикой дооценки доходов, в которой учитывается обмен валюты. В период девальвации рубля (октябрь-декабрь 2008 г.) столичное население активно меняло рубли на доллары и евро, что искусственно занизило доходы населения и создало эффект низкой базы при сопоставлениях с 2009 г.

Рис. 9. Динамика доходов, заработной платы и оборота розничной торговли, 2009 к 2008 г., % (рейтинг регионов по федеральным округам)

Динамика номинальной заработной платы слабо коррелирует с динамикой денежных доходов населения (рис. 9). В отличие от динамики доходов, Москва не выделялась быстрым ростом заработной платы. Лидерами в 2009 г. оказались слаборазвитые республики Юга и Сибири с высокой долей федеральных трансфертов, которые направлялись на повышение оплаты труда в отраслях бюджетной сферы. Для оценки динамики потребления более приемлем показатель оборота розничной торговли. Ее объемы в реальном выражении сократились за 2009 г. на 5% и, в отличие от динамики заработной платы и доходов, заметного роста потребления осенью не происходило. С апреля-мая 2009 г. в России возобладала стратегия сберегающего потребительского поведения. Как уже отмечалось в предыдущих мониторингах, сжатие потребления оказалось более сильным в регионах с сильным промышленным спадом, в регионах ТЭК со снижением переменной части заработков и в регионах с крупными агломерациями, где кризис негативно повлиял на бизнес в секторе услуг (рис. 10).

Рис. 10. Группы регионов с наиболее сильным снижением оборота розничной торговли, 2009 к 2008 г., %

Попробуем подвести неоднозначные итоги 2009 г.:

• восстановление промышленности очень нестабильно и медленнее всего идет в регионах машиностроительной специализации;
• инвестиции «лежат на дне», за исключением регионов с политическими приоритетами федеральных властей и нефтегазодобывающих регионов с новыми месторождениями;
• в регионах, сильнее всего затронутых кризисом, накопился большой навес «скрытой» безработицы, которая будет переходить в открытую форму, хотя частично может рассосаться;
• проблема безработицы пространственно локализуется и приобретает застойный характер;
• доходы населения удалось сохранить благодаря масштабным социальным выплатам, но говорить об их устойчивом росте явно рано, особенно в сильно затронутых кризисом регионах.

Доходы бюджетов регионов. В кризисном 2009 г. поддержка регионов из федерального бюджета резко возросла, но бюджетные индикаторы показывают, что менялась и динамика помощи, и ее приоритетные механизмы. Анализ масштабов федеральной помощи, доходов и расходов бюджетов субъектов РФ в острой фазе кризиса (январь-август 2009 г.) сделан в мониторинге за декабрь. Тогда объем безвозмездных поступлений (трансфертов) из федерального бюджета вырос в полтора раза (по сравнению с январем-августом 2008 г.). Благодаря этому доходы бюджетов субъектов РФ сократились только на 5%, несмотря на спад собственных (налоговых и неналоговых) доходов на 18%. Во второй половине года ситуация стабилизировалась – прекратился промышленный спад, немного выросли поступления налога на прибыль, чему способствовал рост мировых цен на сырье. У федеральных властей появилось ощущение, что самое трудное уже позади, и объем трансфертов из федерального бюджета уменьшился. В целом за год трансферты выросли не так сильно (на 34%), как это было в январе-августе 2009 г. (на 52%) (рис. 11).

Рис. 11. Динамика доходов консолидированных бюджетов регионов, 2009 к 2008, %

Масштабная помощь смягчила кризисные риски, но ценой значительного роста зависимости регионов от федерального бюджета. В 2009 г. доходы регионов составили 5,9 трлн руб., что на 4% меньше, чем в 2008 г. (6,2 трлн руб.), хотя нужно еще учитывать почти 9%-ную годовую инфляцию. При этом безвозмездные поступления выросли на 400 млрд руб. по сравнению с 2008 г. (с 1,2 трлн руб. до 1,6 трлн руб.), а доля трансфертов в доходах бюджетов субъектов РФ увеличилась с 19% до 27%.

Тенденция роста зависимости бюджетов регионов от федеральных трансфертов отмечалась и в предшествующие два года. Это следствие централизации возросших поступлений сырьевых налогов и последующего перераспределения финансовых средств. Кризис усилил эту тенденцию из-за резкого сокращения поступлений налога на прибыль, важнейшего для развитых регионов. В первом квартале 2009 г. оно было двукратным (на 55%), а по итогам года – на 39%, то есть «дно» уже пройдено. Повлиял и эффект низкой базы: в регионах экспортной промышленности налог на прибыль резко снизился уже осенью 2008 г., поэтому рост собираемости в конце 2009 г. обусловлен в том числе статистическими причинами. Региональные различия в динамике налога на прибыль за 2009 г. огромные. На Сахалине его поступления выросли в 1,8 раз благодаря растущей добыче нефти и газа, а в наиболее пострадавших от кризиса регионах металлургической специализации (Вологодской, Челябинской, Кемеровской, Липецкой областях) сократились в 4-7 раз. Стабилизирующую роль играл налог на доходы физических лиц (НДФЛ), объемы которого в 2009 г. не изменились.

Доходы бюджетов регионов имели разную динамику. Доходы бюджета Чукотки выросли на 40% благодаря восьмикратному росту налога на прибыль после введения в строй нового добывающего производства. Кризис не коснулся и Приморского края, где доходы консолидированного бюджета выросли на 45% за счет федеральных трансфертов, при этом собственные (налоговые и неналоговые) доходы остались на уровне 2008 г. (рис. 12). Более 50 регионов сохранили положительную динамику, но в большинстве из них рост доходов также обеспечивался федеральной помощью. В 30 регионах доходы бюджетов сократились, особенно сильно – в Москве, Тюменской и Вологодской областях (на 21-23%) из-за резкого снижения поступлений налога на прибыль (до кризиса его доля в доходах бюджета этих регионов достигала 42-48%). Для бюджетов Москвы и Тюменской области потери даже на четверть терпимы, так как эти два субъекта РФ в последние годы имели сверхдоходы. В Вологодской, а также в Челябинской, Астраханской, Кемеровской областях, где доходы сократились на 15-17%, "жировой" прослойки в бюджете не было, поэтому потери весьма ощутимы.

Рис. 12. Динамика доходов и поступлений налога на прибыль в консолидированный бюджет регионов, 2009 к 2008 г., %

В кризисный период изменилось соотношение финансовых инструментов, используемых для поддержки регионов. До кризиса важнейшими были дотации на выравнивание бюджетной обеспеченности из Фонда финансовой поддержки регионов (ФФПР), которые рассчитываются по формуле и зависят от уровня экономического развития регионов. В кризисных условиях функция выравнивания перестала быть важнейшей и в первой половине 2009 г. объем дотаций на выравнивание даже снижался, небольшой рост начался только в более спокойной второй половине года (см. рис. 10). В целом за 2009 г. дотации на выравнивание обеспечили только 6% доходов бюджетов регионов. Имеют ли другие виды трансфертов антикризисную направленность?

Второй по объему вид перечислений – дотации на поддержку сбалансированности бюджетов регионов. Они выросли за 2009 г. более чем в четыре раза (с 46 до 192 млрд. руб) и достигли половины объема дотаций на выравнивание бюджетной обеспеченности (375 млрд. руб.). В отличие от дотаций на выравнивание, которые рассчитываются по формуле, дотации на сбалансированность выделяются преимущественно в "ручном режиме" и зачастую под влиянием лоббизма или политических факторов. В среднем по регионам эти дотации составляют 3% доходов бюджетов регионов, но в Чукотском АО – 32%, в Чечне – 27%, в Камчатском, Приморском краях, Калининградской области и республике Мордовия – 11-15% (рис. 13). Большие дотации на сбалансированность нельзя считать антикризисными, так как эти регионы не имели сильного промышленного спада и налоговых потерь в 2009 г. Дополнительное финансирование выделялось для иных целей – поддержки особой экономической зоны (Калининград), строительства объектов для саммита АТЭС (Владивосток), восполнения потерь бюджета Чукотки после ухода Сибнефти и др. Не имеют антикризисной направленности и субсидии на реализацию федеральных целевых программ (ФЦП), на которые в среднем приходится 2% доходов регионов. Наиболее велика их доля в доходах бюджетов тех же регионов с особой федеральной поддержкой – Чечни (26%), Приморского края (21%), Калининградской области (14%), а также, как ни странно, Калмыкии (14%) и Еврейской авт. области (12%).

К антикризисным мерам можно отнести перечисления из Фонда содействия реформированию ЖКХ. Эти средства, объем которых сопоставим с расходами на ФЦП (почти 2% доходов бюджетов регионов), выделялись на ремонт и переселение из ветхого и аварийного жилья и способствовали поддержке строительной отрасли в регионах. Наиболее значительную роль трансферты из Фонда сыграли в доходах бюджетов 14 областей (5-6%), в основном расположенных в Европейской части. При этом проблема ветхого и аварийного жилья более остра на востоке страны и в некоторых республиках Северного Кавказа. Еще один вид антикризисной помощи – увеличение в 5,2 раза объемов поддержки малого и среднего предпринимательства и распространение этих трансфертов на все регионы страны (в 2008 г. их получали 82% регионов). Этот вид трансфертов распределяется более равномерно, но его объемы невелики – 0,3% доходов бюджетов регионов. Среди множества прочих видов перечислений антикризисными являются трансферты на поддержку занятости и, отчасти, социальные выплаты разным категориям льготников (см. ниже).

В целом анализ соотношения разных видов поступлений в бюджеты субъектов РФ показывает, что оно носит индивидуальный характер для каждого региона. Даже в группе высокодотационных регионов, где основной выравнивающий инструмент – дотации из ФФПР, Чеченская республика дополнительно получала помощь в виде дотаций на сбалансированность и субсидий на реализацию ФЦП, значительно превосходящую по объему формульные дотации на выравнивание. В средне- и более развитых регионах структура перечислений из федерального бюджета также существенно различается. Можно выделить регионы с особыми межбюджетными отношениями, которые обусловлены либо политическими приоритетами федеральных властей, либо продолжающими выплатами за объединение с автономными округами (Красноярский и Камчатский края), либо компенсациями выпадающих доходов бюджетов некоторых регионов после ухода зарегистрированных в них крупных компаний, применявших схемы налоговой оптимизации (Чукотский АО).

Рис. 13. Доля разных видов трансфертов из федерального бюджета в доходах консолидированного бюджета региона в 2009 г., %

Поддержка занятости – один из приоритетов антикризисной политики. Перечисления на эти цели составили в среднем 2% всех доходов бюджетов регионов в 2009 г. (113 млрд руб.) и выросли втрое по сравнению с 2008 г. Используются два инструмента – субвенции на осуществление полномочий Российской Федерации в области содействия занятости населения (перечисляются с 2007 г.) и субсидии бюджетам регионов на реализацию дополнительных мероприятий, направленных на снижение напряженности на рынке труда (новая антикризисная мера). Сумма субвенций и субсидий на поддержку занятости включает почти все расходы на эти цели, так как из бюджетов регионов добавляется только 10% средств к антикризисным субсидиям, которые по объему в два раза меньше субвенций.

Летом ситуация на рынке труда стала немного улучшаться и федеральные власти начали уменьшать финансирование поддержки занятости. По сравнению с данными за 8 месяцев в целом за год доля этих трансфертов в доходах бюджетов регионов сократилась почти во всех регионах страны, за исключением Самарской области, где сохраняется кризисное положение на рынке труда (рис. 14). До осени 2009 г. масштабы антикризисной поддержки занятости из федерального бюджета были очень значительными, они достигали 4-7% доходов бюджета Вологодской области (Северо-Запад), Ивановской, Владимирской, Орловской, Ярославской областей (Центр), Кировской, Ульяновской областей, республик Удмуртия и Чувашия (Приволжский ФО), Челябинской, Свердловской и Курганской областей (Урал), Алтайского края и Кемеровской области (Сибирь). Для слаборазвитых республик масштабы федеральной поддержки еще выше, но это следствие не кризиса, а долгосрочных проблем занятости, обусловленных дефицитом новых рабочих мест при растущей численности трудоспособного населения. Сокращение объемов перечислений на поддержку занятости было обусловлено не только снижением остроты проблемы, но в первую очередь низкой эффективностью существующих форм поддержки (см. первый раздел мониторинга). С ноября 2009 г. безработица вновь стала расти, но в новом бюджетном году не запланировано роста федеральных перечислений на поддержку занятости. Затратная для федерального бюджета политика перевода безработицы в скрытую форму себя не оправдала. Вполне вероятно, что повышенная безработица в регионах с сильным спадом промышленного производства, особенно в машиностроительных, может приобрести долгосрочный характер.

Рис. 14. Суммарная доля субсидий и субвенций на поддержку занятости, % от доходов бюджета региона в 2009 г.

Данные об исполнении консолидированного бюджета регионов за январь-декабрь 2009 г. позволили пересчитать уровень долга регионов относительно их собственных (налоговых и неналоговых) доходов, т.е. без учета трансфертов из федерального бюджета. Ведь долг приходится отдавать из собственных доходов. Пересчет показал, что география должников изменилась незначительно, но проблема оказалась более масштабной: в трети регионов задолженность превышает 30% собственных доходов бюджета (рис. 15). Для того, чтобы избежать дефолта по долговым обязательствам Московской области, федеральный бюджет в период кризиса несколько раз выделял ей дотации на сбалансированность. Но этот механизм ручного управления не может системно решить проблему долга для инвестиционно активных регионов, бравших кредиты на инфраструктурные инвестиции в особые зоны и технопарки (Калужская, Томская, Калининградская области, республика Татарстан и др.). Попадание в группу долгового риска слаборазвитых республик и Чукотского АО обусловлено эффектом базы – их собственные доходы (без учета трансфертов) низки, поэтому даже небольшой объем долга становится значительным, если соотносить его с собственными доходами региона. Нерешенность проблемы долга усугубляет и без того напряженное положение бюджетов регионов, которым в 2010 г. предстоит адаптироваться к 20%-ному сокращению федеральных трансфертов, изыскивая финансовые ресурсы на выполнение расходных социальных обязательств.

Рис. 15. Долг бюджетов субъектов РФ и муниципальных бюджетов, в % к собственным (налоговым и неналоговым) доходам консолидированных бюджетов регионов в 2009 г.

Расходы бюджетов регионов. Структурные трансформации расходов консолидированных бюджетов регионов за январь-август 2009 г. были рассмотрены в мониторинге за декабрь. По итогам года в целом по регионам динамика стала еще менее благоприятной: перестали расти расходы бюджетов вследствие сокращения федеральных трансфертов, по той же причине резко сократились расходы на ЖКХ, началось сокращение расходов на здравоохранение, а сохранившийся рост расходов на образование не компенсирует инфляцию, снизились темпы роста социальных выплат, хотя они все равно огромны – почти на треть (рис. 16).

Рис. 16. Динамика расходов консолидированных бюджетов регионов, 2009 к 2008 г., %

По отдельным регионам динамика расходов намного более разнообразна (рис. 17-18), что еще раз показывает, насколько различаются проблемы и приоритеты субъектов РФ. В целом за год расходы бюджетов выросли в трех четвертях регионов (64 из 83) и более всего там, где кризис почти не ощущался – в Ингушетии (в 1,7 раз), Дагестане, Адыгее и Приморском крае (на треть). Ускоренный рост обеспечен федеральными трансфертами. Высокие темпы роста показали и другие слаборазвитые регионы, а также некоторые среднеразвитые области Центральной России. Максимально сократились расходы в развитых регионах с наиболее сильным снижением поступлений налога на прибыль – в Ханты-Мансийском АО, Тюменской и Челябинской областях (на 16-19%), в Москве (на 12%), С.-Петербурге и Свердловской области (на 9%).

Прежде чем анализировать бюджетную политику регионов в социальной сфере и ЖКХ, обратим внимание на те виды расходов, которые в кризисный период принято сокращать в первую очередь – это расходы на госуправление и национальную экономику (рис. 17). Анализ исполнения бюджетов за январь-декабрь 2009 г. показал, что для регионов это вовсе не обязательно. В целом по стране расходы на госуправление сократились на 4%, но почти в половине регионов (39 из 83) они продолжали расти. Этот рост не связан с обслуживанием долга, т.к. при расчетах выплаты долговых процентов были исключены. Чемпионами расточительности оказались Ингушетия (рост расходов на госуправление в 2,5 раза), Камчатский край (на 52%), республика Карачаево-Черкесия (36%), за ними следуют республика Тыва и Санкт-Петербург (24-26%). В Самарской области, несмотря на остроту кризиса и высокие темпы промышленного спада, расходы на госуправление выросли на 17%. Бронированный "Мерседес" губернатора и самолет для еженедельных поездок в Москву на выходные дорого обходятся бюджету. Из других регионов с сильным промышленным спадом резко увеличили расходы на госуправление Новгородская и Тверская область (на 20-22%). В Москве, несмотря на сокращение доходов бюджета почти на четверть, расходы на госуправление почти не изменились по сравнению с 2008 г., на этом власти города не экономили. Только в отдельных развитых регионах с сильным спадом доходов бюджета кризис помог сжать на 15-27% раздутые расходы на бюрократию. Еще одно слабое утешение – почти во всех регионах, которые сохранили положительную динамику расходов бюджета в 2009 г., расходы на госуправление росли медленнее, чем бюджет в целом.

В расходах на национальную экономику другие чемпионы – Дагестан (рост в 2,4 раза) и Приморский край (2,3 раз), в нем бюджетные средства по максимуму вкладываются в подготовку Владивостока к саммиту АТЭС. Далее следуют республики Бурятия, Калмыкия, Ингушетия, Адыгея, Северная Осетия, Чечня (1,5-1,8 раз), а также Ярославская область, которая готовится к 1000-летию Ярославля. Расходы на экономику выросли более чем в половине регионов страны (в 49 из 83). Обошлось безо всяких юбилеев и политических мероприятий – резко возросшие федеральные перечисления стимулировали расточительность. Резкое сокращение этого вида расходов (на 30-40%) произошло только в регионах с сильнейшим спадом доходов бюджета – в Самарской, Челябинской, Свердловской областях, Ханты-Мансийском АО и Москве. В Омской области и Чувашии резкое снижение расходов на национальную экономику обусловлено высокой долговой нагрузкой, а не с кризисным сжатием бюджета (Чувашия высокодотационна, в Омской области не было сильного спада доходов)

Рис. 17. Динамика расходов на государственное управление и национальную экономику, 2009 к 2008 г., %

Усилилась ли в кризис социальная ориентация бюджетов субъектов РФ? Тенденции по отдельным видам социальных расходов разные (рис. 18). Расходы на образование продолжали расти, динамика по регионам почти не отличалась от динамики всех расходов бюджетов или была более позитивной. Исключений немного. В Приморском крае при росте всех расходов бюджета на треть расходы на образование и здравоохранение оказались «пасынками» и выросли только на 5-7% по сравнению с 2008 г., ниже уровня инфляции. На Чукотке при росте расходов бюджета на 13% расходы на образование выросли на 3%, а в Красноярском крае даже сократились, несмотря на 11%-ный рост расходов бюджета. Но самый значительный разрыв – в Татарстане, где расходы на образование уменьшились на 21% при росте всех расходов бюджета на 4%. Такие решения региональных властей отражают их реальные приоритеты.

Расходы на здравоохранение оказались жертвой кризиса в большей степени, хотя следует учитывать, что речь идет только о бюджетных расходах без расходов территориальных фондов обязательного медицинского страхования. В наиболее пострадавших от кризиса Самарской, Свердловской и Челябинской областях бюджетные расходы на здравоохранение сократились на четверть. Наоборот, в самых проблемных республиках Северного Кавказа (Чечня, Ингушетия) они выросли в 1,4-1,6 раза, а в некоторых регионах Дальнего Востока – на 25-33% (Чукотский АО, Камчатский край, Амурская область). Для половины регионов РФ рост расходов на здравоохранение в предкризисные годы (в том числе за счет реализации нацпроекта "Здоровье") оказался неустойчивым и сменился спадом. В условиях снижения бюджетных расходов при и так невысоком уровне финансирования здравоохранения трудно рассчитывать на устойчивый рост ожидаемой продолжительности жизни и позитивную динамику других социально-демографических индикаторов.

Рис. 18. Динамика социальных расходов бюджетов регионов, 2009 г. к 2008 г., %

Наиболее стабильно и масштабно росли расходы на социальную политику и, особенно, на социальные выплаты. Только в трех регионах эти расходы либо сократились (более чем на четверть в Сахалинской области, объяснения такой динамики пока нет), либо не увеличились по сравнению с 2008 г. (С.-Петербург и Ямало-Ненецкий АО) (рис. 18). Уникальная ситуация в Ингушетии – при росте социальных выплат населению в 2,3 раза расходы на социальную политику сократились почти на четверть. Дело в том, что в 2008 г. доля пособий населению в расходах бюджета Ингушетии на социальную политику составляла только 30% (в других регионах – 70-80%), а в 2009 г. власти республики навели элементарный порядок и повысили эту долю до 88%. Если меньше воровать, то и деньги на социальные выплаты находятся.

Важнейшее место в антикризисной социальной политике занимает поддержка занятости. В анализе доходов бюджетов регионов была рассмотрена динамика федеральных трансфертов, которые обеспечивают более 95% всех расходов на поддержку занятости. Наиболее значительно (в 6-8 раз) выросли трансферты в тех регионах, где кризис резко усилил проблемы на рынке труда. Однако доля расходов по поддержке занятости в бюджете регионов не так явно связана с кризисными проблемами, лидерами остаются слаборазвитые республики с долгосрочными проблемами занятости – Ингушетия и Чечня (6-7% расходов бюджета). Из регионов с кризисным ростом безработицы значительными бюджетными расходами на поддержку занятости (4-5% всех расходов бюджета) выделяются Вологодская, Кировская, Челябинская, Костромская, Ульяновская области и республики Удмуртия и Чувашия (рис. 19). В целом бюджетная политика в сфере поддержки занятости выглядит вполне логичной в региональном разрезе, если не принимать во внимание такой критерий, как ее эффективность.

Рис. 19. Динамика трансфертов на поддержку занятости (% к 2008 г.) и их доля в доходах консолидированного бюджета региона в 2009 г., %

В трансфертах из федерального бюджета на социальные выплаты населению сохранились тенденции, отмеченные еще в декабрьском мониторинге. Во-первых, софинансирование выплат региональным категориям льготников выросло несущественно (на 4-7%) по сравнению с федеральными категориями льготников и с расходами бюджетов регионов на выплаты социальных пособий населению (рис. 20). Это означает, что отвечая за «своих» льготников, федеральный центр уже в 2009 г. постепенно перекладывал проблемы поддержки региональных льготников на бюджеты регионов. В 2010 г. из федерального бюджета будут софинансироваться только меры по поддержке самой немногочисленной категории региональных льготников – пострадавших от репрессий.

Рис. 20. Динамика объема федеральных трансфертов на поддержку отдельных категорий льготников и расходов бюджетов регионов на социальные пособия населению, 2009 к 2008 г., %

Во-вторых, региональная картина достаточно пестрая, хотя в большинстве регионов динамика роста трансфертов федеральным льготникам выше, а снижение трансфертов на жилищные субсидии максимально по сравнению с другими видами (рис. 21). Но есть регионы, в которых федеральные трансферты для выплат жилсубсидий населению увеличились в 2-2,5 раза – это Чукотка, Дагестан, Воронежская и Белгородская области, Забайкальский край. Сам список таких регионов показывает, что ответ в рамках логики искать бессмысленно. Так договорились, это и есть ручное управление. По той же причине выросли в 2-3,5 раза федеральные трансферты на субсидии региональным льготникам в Ленинградской, Вологодской, Самарской областях, республике Татарстан, а на Чукотке рост был девятикратным.

Рис. 21. Динамика перечислений (трансфертов) из федерального бюджета на социальную поддержку разных групп населения и динамика выплат всех видов социальных пособий населению из бюджетов регионов, 2009 к 2008 г., % (рейтинг регионов по федеральным округам)

Особо следует остановиться на проблемах социальных расходов бюджета Москвы. Доля расходов на социальную политику в 2009 г. достигла исторического максимума – 16% всех расходов бюджета города, в 2008 г. она была намного ниже – 11%. Это следствие кризисного сокращения на 22% доходов бюджета столицы (с 1,3 трлн руб. до 1,0 трлн руб.), а также неизбежного роста расходов на социальную политику. В 2009 г. бюджет города потратил на нее 181 млрд руб., в том числе на доплаты пенсионерам (так называемая «московская надбавка» к пенсии) 82 млрд руб. (в 2008 г. - 61 млрд руб.). Доплаты пенсионерам составили 45% всех расходов на социальную политику или 8% всех расходов бюджета, это очень большие расходы. Отменить доплаты по политическим причинам невозможно, поэтому столичные власти начали искать обходные пути. Сначала с помощью федеральных налоговых органов были выявлены все работающие пенсионеры, которым не положена надбавка к пенсии, чтобы заставить таких пенсионеров вернуть выплаченные надбавки. Попытка закончилась публичным скандалом, к тому же эта мера позволит властям города сэкономить не более 4-5 млрд руб. Затем предпочтение было отдано тихому, но эффективному для бюджета способу. Это постепенное снижение размера прожиточного минимума для столичных пенсионеров, от которого рассчитывается надбавка. Для трудоспособных москвичей прожиточный минимум выше среднего по стране в полтора раза, а для пенсионеров – только на 22%. Пример Москвы показывает, что популистские социальные обязательства, которые к тому же основаны на категориальном принципе, а не на реальной нуждаемости, плохо выдерживают испытание кризисом.

Динамика расходов на ЖКХ отражает темпы спада доходов бюджетов регионов и степень федеральной поддержки. Сложились две примерно равные группы – получивших крупные трансферты из Фонда содействию реформе ЖКХ или не проявивших особой активности на этом поприще (рис. 22). В 46 субъектов РФ объем расходов на ЖКХ сократился (см. рис. 18). Кризис может стать стимулом для реформы высокодотационного и неэффективного ЖКХ в федеральных городах. В 2008 г. доля расходов на ЖКХ в расходах их бюджетов была огромной (27-28%). В 2009 г. объем расходов на эту сферу в Москве и С.-Петербурге буквально рухнул (на 31 и 42% соответственно), существенно снизилась и доля расходов на ЖКХ в структуре бюджета (до 21 и 18% соответственно). Резко сократились расходы на ЖКХ и в других регионах, бюджеты которых сильно пострадали от кризиса (Челябинская область, Оренбургская, Тюменская области, Ханты-Мансийский АО – на 32-40%), а также в Красноярском крае и, как ни странно, в Чечне (на 29-31%). Для Чечни сработал федеральный стимул - объем трансфертов этой республике из федерального бюджета резко сократился во второй половине 2009 г. и в целом за год остался на уровне 2008 г. Власти республики начали экономить на ЖКХ, как это делали в 1990-е годы все российские регионы.

На этом фоне выделяются регионы с ростом расходов на ЖКХ в разы – республика Ингушетия (в 3,9 раза), Курская область и Чукотский АО (в 1,8-1,9 раза). Доля расходов на ЖКХ в Ингушетии выросла с 12 до 27% всех расходов бюджета, как будто это регион оказался на Крайнем Севере. Меры федеральной поддержки вместо оптимизации способствовали раздуванию неэффективных расходов бюджета этих регионов.

Рис. 22. Доля расходов на ЖКХ и трансфертов из Фонда содействия реформированию ЖКХ в расходах и доходах бюджета регионов в 2009 г., %

Подводя итоги, можно отметить, что в 2009 г. межбюджетные отношения, как и бюджетная политика регионов, оказались не слишком эффективными с точки зрения антикризисной направленности и очень затратными. Дальнейшие мониторинги покажут, можно ли изменить в 2010 г. эти «родовые дефекты» российской системы управления.

9. Тенденций роста в регионах больше, чем спада

В последней опубликованной статистике Росстата содержатся данные за ноябрь, и только доходы населения представлены за октябрь. Поскольку промышленный кризис начался именно в эти месяцы 2008 г., сравнивать помесячные данные с показателями годичной давности уже нельзя, сравнение будет искажено эффектом базы (начавшимся год назад спадом). Избежать этого можно только при расчете показателей не к соответствующему месяцу прошлого года, а к предыдущему месяцу данного года. Но далеко не всегда такие данные доступны. Например, Росстат начал публиковать данные о динамике промышленного производства к предыдущему месяцу только с января 2009 г., когда промышленный спад был уже в разгаре. Мы попытались пересчитать помесячные индексы (к предыдущему месяцу) с декабря 2008 г. по ноябрь 2009 г. нарастающим итогом, но в результате получились очень странные цифры. Судя по всему, качество статистического учета в помесячном режиме стало в период кризиса еще менее точным.

Приходится делать сравнение динамики промышленного производства нарастающим итогом за все прошедшие месяцы (к тому же периоду 2008 г.). Это сглаживает эффект низкой базы октября и ноября 2008 г., хотя и не полностью. Тем не менее сравнение позволяет утверждать, что к концу первого года кризиса динамика промышленного производства регионов перестала зависеть преимущественно от их отраслевой специализации и его географического положения, как это было в начале спада. Картина стала намного более мозаичной, она все больше зависит от состояния конкретных предприятий, а не только отраслей.

В трех графиках ниже представлены все регионы, вклад которых в промышленное производство страны превышает 1% (10 слаборазвитых республик и Чукотский АО не имеет смысла рассматривать в силу незначительности индустриального сектора их экономики). Они разбиты на три группы. В первой (рис. 1) – 27 регионов с сильным промышленным спадом (более 20%) на начало 2009 г. и двумя траекториями последующей динамики: более устойчивым ростом или стагнацией. Первая траектория явно преобладает, в этой подгруппе все металлургические регионы (включая регионы, в которых металлургия является одной из важных отраслей), крупные производители минеральных удобрений, несколько среднеразвитых регионов со специализацией на лесной промышленности (см. классификацию из предыдущих раундов мониторинга). Их рост обусловлен общим улучшением ситуации на глобальных рынках сбыта. В этой же подгруппе промышленность Москвы, Ростовской области, что может указывать на улучшение внутреннего спроса на пищевую продукцию. Почти все регионы машиностроительной специализации, за исключением Брянской области, оказались по второй подгруппе – стагнирующей, сильный спад в них сохранился. Это явно указывает на застойные проблемы низкой конкурентоспособности машиностроительных предприятий.

Рис. 1. Динамика промышленного производства регионов с сильным спадом, % к соответствующему периоду 2008 г.

Вторая группа – 31 регион со средним промышленным спадом на начало 2009 г. (от 6 до 19%). По динамике за последующие месяцы 2009 г. она также разбивается на две равные группы – с относительно устойчивым ростом и стагнацией, то есть в этой группе нет доминирования растущих регионов, в отличие от группы с наиболее сильным промышленным спадом. Подгруппа с более устойчивым ростом разнородна, но в ней немало развитых полифункциональных регионов. Стагнация характерна преимущественно для среднеразвитых и полудепрессивных регионов, но не только. В этой же подгруппе С.-Петербург и Московская область, промышленность которых тяжелее выходит из кризиса по сравнению с Ленинградской областью, а также ведущие газодобывающие регионы страны – Ямало-Ненецкий АО и Астраханская область. Медленно восстанавливается промышленность Красноярского края. Особый тренд – у Калужской области, которая позднее вступила в фазу кризисного спада и пока только достигла дна.

Рис. 2. Динамика промышленного производства регионов со средним спадом, % к соответствующему периоду 2008 г.

Третья группа – 15 регионов с минимальным спадом или сохранением промышленного роста в начале 2009 г. Их последующая динамика также различается, но уже иначе: большинству регионов этой группы удалось сохранить докризисные объемы производства (стагнация на более высоком уровне), а Белгородская область и Хакасия продолжают устойчиво расти. Для Хакасии это крайне удивительная статистика с учетом разрушения Саяно-Шушенской ГЭС в августе 2009 г., она еще раз подтверждает проблему точности статистических измерений. В стадию спада перешло большинство регионов Дальнего Востока и Забайкалья. Из этого можно сделать вывод, что хоть и опозданием, но кризис добрался и до самой дальней окраины страны. И только Приморский край, которому сейчас уделяется особое внимание, и нефтегазодобывающая Сахалинская область имеют шансы избежать сильного промышленного спада.

Рис. 3. Динамика промышленного производства регионов с минимальным спадом или сохранением роста, % к соответствующему периоду 2008 г.

Данные за 11 месяцев достаточны для понимания годичной динамики, дополнительный 12-й месяц вряд ли существенно изменит сложившуюся картину. Еще раз повторим – влияние отраслевой специализации регионов остается существенным, но все более размывается и усложняется воздействием более частных факторов, в том числе ситуации на отдельных предприятиях, политики бизнеса и региональных властей.

Инвестиционные тренды не изменились, снижение объема продолжается. За январь-ноябрь объем инвестиций по крупным и средним предприятиям и организациям (по ним собираются данные в ежемесячном режиме) сократился на 15% (за январь-июль – на 12%). Еще более велик спад инвестиций, измеряемый по полному кругу организаций – на 19% за январь-сентябрь 2009 г. к январю-сентябрю 2008 г.

Почти не изменились и основные территориальные приоритеты, хотя число регионов-инвестиционных лидеров поубавилось (рис. 4). Например, Ивановская область, получившая большую прибавку федеральных трансфертов в первой половине 2009 г. и нарастившая инвестиции за январь-июль почти вдвое к соответствующему периоду 2008 г., во второй половине года инвестировала менее активно, поскольку помощь из федерального бюджета сократилась, а в следующем году денег будет еще меньше. Во второй половине 2009 г. заметно сократились инвестиции в регионах реализации новых проектов: в Калужской области (со 110% за январь-июль 2009 г. до 87% за январь-ноябрь 2009 г., к соответствующим периодам прошлого года), в Калининградской (с 89 до 69%), теряет привлекательность для инвесторов и Московская область (спад с 81 до 68%). Из регионов с новыми инвестпроектами держится пока только Ленинградская область (109% в январе-ноябре 2009 г., к соответствующему периоду 2008 г.). Продолжают сокращаться инвестиции в регионы нефтедобычи (республика Коми – с 200% в январе-июле до 152% в январе-ноябре) и морского транзита нефти (Мурманская область – с 152 до 100%), но это уже "последние из могикан". В большинстве нефтегазодобывающих регионов сокращение было более радикальным и началось раньше, в первой фазе кризиса. Из регионов со значительными инвестициями сохраняют положительную динамику только Красноярский край и республика Якутия (Саха), где ведутся разработки новых нефтяных месторождений.

Наиболее интересны и отчасти неожиданны политически обусловленные изменения – очень резкое снижение динамики инвестиций в Чечню (со 175% в январе-июле до 83% в январе-ноябре, т.е. вторая половина года была просто провальной) и, одновременно, масштабный рост инвестиций в Ингушетию (с 115 до 162%), т.е. во второй половине года. Это изменение политических приоритетов федеральных властей, поскольку почти весь объем инвестиций в эти регионы идет из федерального бюджета (прямо или через бюджеты республик). Но есть и незыблемый политический приоритет, который требует все больше денег – Олимпиада в Сочи, поэтому рост инвестиций в Краснодарский край ускорился со 108% в январе-июле до 128% в январе-ноябре (к соответствующим месяцам 2008 г.). Саммит АТЭС во Владивостоке также важен для федеральных властей, однако темпы роста инвестиций в Приморский край замедляются (с 270 до 220% за те же периоды), хотя и остаются самыми высокими среди регионов России.

Рис. 4. Динамика инвестиций в основной капитал (без малых предприятий), в % к соответствующему периоду 2008 г.

Близкое завершение года позволяет сравнить и динамику ввода жилья. Несмотря на кризис, в целом по стране его ввод почти не сократился (99,6% за январь-ноябрь 2009 г., к соответствующему периоду 2008 г.). Это следствие нескольких факторов. Первый – большой строительный задел 2008 г., это жилье в 2009 г. в основном уже сдавалось в эксплуатацию. Такая ситуация типична для рынка Подмосковья, где в первые месяцы 2009 г. динамика ввода жилья была очень высокой (136-148% к предыдущему году), а суммарно за январь-ноябрь она снизилась до 110% (к предыдущему году), т.е. с каждым последующим месяцем темпы ввода существенно снижались. Но год закончится с плюсом, а Подмосковье обеспечивает почти 13% всего ввода жилья в России и поэтому существенно влияет на ее итоговый показатель. Вторая причина – огромные перечисления регионам из Фонда содействия реформированию ЖКХ (см. предыдущий мониторинг). Часть этих средств пошла на строительство жилья для переселяемых из ветхих и аварийных домов, что также поддержало спрос и строительную отрасль. Но есть и третья причина – значительное удешевление стройматериалов в период кризиса, что позволило многим семьям построить индивидуальное жилье на собственные средства. В результате, в отличие от резко снизившихся инвестиций, жилищное строительство пока в более благополучном положении.

При этом региональные различия огромны: сильнее всего просели мощные рынки нового жилья в двух федеральных городах, а также в регионах с экспансией крупных столичных строительных компаний и быстрым ростом ввода жилья в последние докризисные годы – Калужской, Калининградской областях, Краснодарском крае, а также в Татарстане, где реализовывалась масштабная региональная программа жилищного строительства (рис. 5). Кризис далеко не всегда прямо воздействовал на динамику ввода жилья: из регионов с сильным промышленным спадом и/или спадом доходов населения только в некоторых существенно сократилось и жилищное строительство (Ярославская, Челябинская, Кировская области, республика Коми, Ямало-Ненецкий АО). А, например, в Самарской области, несмотря на огромный промышленный спад почти в 40% и существенное снижение среднедушевых доходов населения, ввод жилья за январь-ноябрь 2009 г. увеличился на четверть к тому же периоду 2008 г., причем почти весь прирост пришелся на вторую половину кризисного года (область оказалась в числе крупных получателей средств из Фонда реформирования ЖКХ).

Рис. 5. Динамика ввода жилья, % (январь-ноябрь 2009 г. к январю-ноябрю 2008 г.)

На региональных рынках труда только с ноября начался давно предсказанный экспертами осенний рост безработицы после ее длительного, почти полугодового (май-октябрь) снижения. Это следствие сезонного фактора, но не только. С сентября по ноябрь 2009 г. заметно сократилась скрытая безработица в виде неполной занятости и административных отпусков – с 2,8 до 2,3% (рис. 6). Перестала расти и занятость на общественных работах. При этом динамика создания новых рабочих мест была и остается неблагополучной, а устойчивого роста экономики и промышленности не было. Как следствие, часть скрытой безработицы перешла в открытую форму, бывшие занятые неполное время и на общественных работах пополнили ряды безработных.

Региональные различия неполной занятости были рассмотрены в предыдущих мониторингах и за два месяца почти не изменились. Повышенными показателями отличаются, как и прежде, регионы со специализацией на трудоемком машиностроении, испытавшие сильный кризисный спад и перешедшие в стадию стагнации. При этом в регионах Центральной России сокращение скрытой безработицы более заметно, особенно в Ярославской области (рис. 6). В Поволжье, прежде всего в Самарской и Ульяновской областях, а также на Урале (в Свердловской области) показатели значительно выше, а снижение скрытой безработицы происходит медленнее из-за давления властей и дефицита альтернативных рабочих мест.

Рис. 6. Доля занятых неполное время и находящихся в административных отусках (скрытая безработица) от общей численности занятых в 2009 г., %

Данные ноябрьского обследования занятости, проводимого Росстатом, пока не опубликованы. Предварительные оценки показывают небольшой рост безработицы по МОТ в октябре-ноябре по сравнению с сентябрем 2009 г. – с 7,8 до 7,9%, но более точную картину покажет только ноябрьское обследование. Численность зарегистрированных безработных выросла к концу ноября всего лишь на несколько тысяч человек (с 2035 тыс. чел. в сентябре до 2041 тыс. чел.). Региональные различия обусловлены кризисом только отчасти, из регионов с сильным промышленным спадом повышенная зарегистрированная безработица сохраняется в Ивановской, Ярославской, Вологодской, Калининградской, Кировской, Свердловской, Челябинской и Кемеровской областях, Пермском крае (рис. 7). В республиках ЮФО и Тыве на рынок труда, как и до кризиса, давит растущая численность трудоспособного населения, а в восточных и северных регионах нового освоения ситуацию усугубляет давний дефицит рабочих мест. Самое удивительное на графике – устойчиво повышенные показатели зарегистрированной безработицы в С-Петербурге. Они близки к регионам с сильным промышленным спадом, хотя во второй столице давно уже доминирует сервисная экономика и занятость. Для сравнения, уровень безработицы в Москве ниже более чем вдвое. В крупных агломерациях всегда лучше возможности занятости и даже в период кризиса легче найти работу. Столь существенные различия двух федеральных городов обусловлены не только масштабом московского рынка труда и, как следствие, большими возможностями трудоустройства для безработных. Это сигнал более жесткой кризисной санации промышленной занятости в С.-Петербурге, а также следствие политики его властей, которым, видимо, легче привлекать федеральные трансферты на выплату пособий по безработице.

Рис. 7. Уровень зарегистрированной безработицы, % на конец месяца (расчеты по данным Росстата), рейтинг регионов по федеральным округам

В последнее время СМИ начали пугать значительным ростом безработицы в 2010 г., но его вряд ли стоит ожидать. Проблема в другом – безработица принимает все более застойный характер, потому что новых рабочих мест в экономике создается мало. Длительная безработица, как правило, приводит к деградации человеческого капитала и усугубляет социальные проблемы. Кроме того, острота проблемы безработицы различается не только по регионам, но прежде всего – на локальном уровне. При низкой мобильности российского населения депрессивные явления на рынках труда многих городов и поселков могут сохранятся надолго, особенно если выход из кризиса затянется.

Несмотря на годичную длительность кризиса, пока трудно сказать, как он повлияет на доходы населения. В отличие от финансового кризиса 1998 г., когда доходы рухнули в течение года на треть, этот кризис пока проходит по другому сценарию. Темпы падения доходов были минимальными (на 2% за январь-сентябрь 2009 г. к аналогичному периоду 2008 г.), а в октябре начался рост реальных доходов населения (на 6% к октябрю 2008 г.) и они почти сравнялись с показателями января-октября предыдущего года. Позитивный тренд подтверждается динамикой оборота розничной торговли. В августе и сентябре 2009 г. спад оборота розничной торговли достиг минимума, сократившись почти на 10% (к соответствующим периодам 2008 г.). С октября начался медленный рост и в ноябре оборот розничной торговли был меньше прошлогоднего только на 6,4%, т.е. платежеспрособный спрос населения вырос.

Рис. 8. Динамика реальных денежных доходов населения и оборота розничной торговли, в % к соответствующим периодам 2008 г. (рейтинг регионов по федеральным округам)

Если сравнить динамику этих двух показателей в региональном разрезе, то тенденции за 10-11 месяцев по большинству регионов не вполне ясны (рис. 8). Пожалуй, наиболее очевидно, что позитивный тренд роста реальных доходов населения всей страны в значительной степени обусловлен повышением доходов жителей Москвы (на 6% к январю-октябрю 2008 г.), ведь на жителей столицы приходится пятая часть всех доходов россиян. Вторая тенденция – более благоприятная динамика доходов населения наименее развитых республик и в большинстве удаленных восточных регионов, поскольку в этих регионах более значительную роль в доходах играет заработная плата в бюджетном секторе, а она стабильна. Но на Северном Кавказе и на Дальнем Востоке велика роль теневых доходов, при этом точность их измерения очень относительна. Третья тенденция – явный "провал" доходов на Урале и в ведущих нефтегазовых регионах страны, что подтверждается более значительным спадом розничной торговли. В оценках других регионов приходится быть очень осторожными из-за дефектов статистики. Но с большой долей уверенности можно сказать – этот кризис не приведет к снижению реальных доходов населения, сопоставимому с финансовым кризисом 1998 г. Накопленные государством финансовые ресурсы оказались очень важным стабилизирующим фактором. Однако восстановление докризисных темпов роста реальных доходов населения маловероятно.

8. Бюджетная политика регионов в кризисный период

1. Доходы бюджетов регионов и федеральная помощь в условиях кризиса

Кризис повлиял на доходы консолидированных бюджетов регионов, но это влияние было неоднозначным. По сравнению с 2008 г. сократились доходы бюджетов примерно четверти регионов страны (рис. 1). Сильнее всего пострадали бюджеты развитых субъектов РФ – федеральных городов, нефтегазодобывающих и металлургических регионов, поскольку в них была максимальной доля налога на прибыль. Поступления этого налога в кризис снизились в среднем вдвое, а в некоторых регионах – в 5-9 раз. Наоборот, в слаборазвитых и некоторых удаленных регионах доходы бюджетов существенно выросли: в Чеченской республике и в Чукотском АО – в 1,6-1,7 раза, на Камчатке – в 1,4 раза, в республике Адыгея и на Сахалине – в 1,3 раза. За исключением Сахалина, где продолжается промышленный рост, в остальных регионах это следствие перераспределительной политики федерального центра.

Рис. 1. Динамика доходов консолидированных бюджетов субъектов РФ, собственных (налоговых и неналоговых) доходов и поступлений налога на прибыль, % (январь-август 2009 г. к январю-августу 2008 г.)

Кризисный «пожар» заливался деньгами – федеральные трансферты регионам увеличились в полтора раза по сравнению с январем-августом 2008 г. Распределение в основном осуществлялось в «ручном режиме». Наиболее прозрачным путем (по специально разработанной формуле) распределяется только крупнейший вид помощи – дотации на выравнивание бюджетной обеспеченности, но их объем даже уменьшился (97% по сравнению с 2008 г.). Снизилась и доля дотаций на выравнивание в суммарном объеме перечислений регионам из федерального бюджета – с 39% до 25%. Следовательно, три четверти всех трансфертов регионам распределялись по усмотрению федеральных властей. С одной стороны, это понятная реакция на кризисную нестабильность и неопределенность, когда проблемы поддержки приходится решать «на ходу», но, с другой стороны, это расширяет возможности для субъективных решений и лоббизма. В результате бюджеты многих регионов «заливали деньгами», которые нужно было освоить, что неизбежно приводило к неэффективным расходам (см. ниже).

Сначала стоит рассмотреть, какие механизмы антикризисной помощи оказались наиболее востребованными и в каких масштабах оказывалась эта помощь. Дотации на выравнивание бюджетной обеспеченности таковыми не являются, их задача – стабильная поддержка менее развитых территорий. Всего можно выделить четыре антикризисных механизма.

Первый и самый большой по объему – перечисления из федерального Фонда содействия реформированию ЖКХ, эти средства должны идти на капитальный ремонт и строительство жилья для расселения ветхих и аварийных домов, тем самым сохраняются рабочие места в строительстве. Перечисления из Фонда в среднем составляют почти 3% доходов консолидированных бюджетов регионов, но по отдельных регионам различия очень велики: от 8-9% доходов бюджетов Брянской, Тверской, Саратовской, Ивановской, Курской областях до нуля и близких к нему значений не только в богатой Москве, что понятно, но и в Орловской, Тульской областях, Карачаево-Черкесии, Чечне и Калмыкии (рис. 2). Некоторые регионы не оформили вовремя заявки на получение этих средств, но есть и другая причина – «ручной» механизм распределения, открывающий широкие возможности лоббизма. Например, Новгородской области выделяется средств в размере 0,7% от доходов ее бюджета, а соседней Тверской, где ситуация с жильем примерно такая же, – 8% от доходов ее бюджета.

Рис. 2. Отношение отдельных видов федеральных трансфертов к доходам консолидированных бюджетов субъектов РФ за январь-август 2009 г., % (не показан итог по Чечне – 62%)

Второй механизм – дотации на обеспечение сбалансированности бюджетов регионов, он переживает в кризис настоящий «ренессанс»: в 2008 г. такие дотации получили только шесть регионов, а в 2009 г. – три четверти регионов страны. Соотношение двух основных видов дотаций (на выравнивание бюджетной обеспеченности и на сбалансированность бюджетов) четко показывает сдвиг от формульного к «ручному» распределению федеральных средств: в 2008 г. объем дотаций на сбалансированность составлял 4% от дотаций на выравнивание, а в 2009 г. – 30%. Вклад дотаций на сбалансированность в доходы бюджетов регионов в среднем немногим более 2%, но средний показатель, как всегда, не отражает реальной картины. «Чемпионами» оказались Чечня и Чукотский АО (дотации обеспечили 25% доходов их бюджетов), хотя эти регионы практически не затронуты кризисом. Высока доля дотаций на сбалансированность в доходах бюджета Калининградской области (17%), республики Карелия (10%), и это антикризисная мера, поскольку промышленный спад в этих регионах значителен. В то же время Камчатский и Красноярский края (доля дотаций также составляет 10-11% доходов их бюджетов) либо почти не затронуты кризисом, либо очень умеренно. Почему тогда им выделили столь щедрую помощь? Это финансовая компенсация за дополнительные расходы регионов после укрупнения (объединения с автономными округами), не имеющая никакого отношения к кризису. Регионы же с самым сильным промышленным и бюджетным спадом оказались «пасынками» этого механизма поддержки.

Средства, выделяемые регионам по федеральным целевым программам (ФЦП), формально не являются антикризисными, но в условиях инвестиционного спада они играют важную поддерживающую роль. В целом их вклад в доходы бюджетов регионов составляет менее 2%, но в Чечне ФЦП дают 29% доходов бюджета, в Камчатском крае и Калмыкии – 13-14%, а в Приморском крае, где ведется подготовка к саммиту АТЭС, в Еврейской авт. области и Ульяновской области – 11%. Из этих регионов только Ульяновская область сильно пострадала от кризиса, но в ней средства ФЦП идут на финансирование строительства крупного медицинского центра. С учетом кризисной ситуации приоритеты финансирования ФЦП менялись слишком медленно, ведь государство должно в первую очередь софинансировать инфраструктурные проекты, позволяющие быстрее создавать новые рабочие места. Наконец, еще одно важнейшее антикризисное направление – поддержка региональных рынков труда. Она осуществляется с помощью двух механизмов. Первый – финансирование переданных (делегированных) регионам федеральных полномочий в сфере политики занятости, средства для этого перечисляются в виде субвенций, в том числе на выплату пособий по безработице. Второй механизм поддержки появился только в кризисный период, это субсидии на реализацию мер по снижению напряженности на рынке труда. Именно из этих средств финансируется пакет антикризисных мер – общественные работы, переподготовка высвобождаемых работников, переселение, открытие собственного малого бизнеса.

Вполне очевидно, что распределение средств на поддержку рынков труда по регионам должно учитывать их состояние. Как показывают расчеты, это в федеральной политике присутствует. Новые антикризисные субсидии в более значимых масштабах поступают регионам с сильным промышленным спадом и заметным ростом открытой или скрытой безработицы (табл. 2). Слаборазвитые, депрессивные и удаленные регионы с хронически повышенной безработицей получают более существенное финансирование в виде субвенций, из которых выплачиваются пособия по безработице. Для Ингушетии это настолько важный механизм пополнения бюджета (почти 12% доходов), что масштабы помощи вызывают вопросы. Но в целом, несмотря на «ручное управление», поддержка региональных рынков труда оказалась более адекватной по сравнению с другими механизмами: география распределения в основном совпадает с географией проблем. Этому есть объяснение – сильные политические риски роста социальной нестабильности при массовой безработице стимулируют федеральную власть принимать более грамотные управленческие решения.

Таблица 1. Доля субвенций и субсидий на поддержку рынка труда в доходах консолидированных бюджетов регионов, %

	Субвенции на осуществление полномочий РФ по содействию занятости		Субсидии на дополнительные мероприятия по снижению напряженности на рынке труда
Респ. Ингушетия	11.6	Вологодская обл.	3.1
Чеченская респ.	6.9	Кировская обл.	2.4
Кабардино-Балкарская респ.	4.3	Удмуртская респ.	2.3
Алтайский край	4.0	Тульская обл.	2.2
Челябинская обл.	3.8	Астраханская обл.	2.2
Вологодская обл.	3.7	Чувашская респ.	2.2
Респ. Северная Осетия	3.7	Респ. Татарстан	1.8
Ивановская обл.	3.7	Ульяновская обл.	1.7
Респ. Тыва	3.5	Ярославская обл.	1.7
Амурская обл.	3.4	Алтайский край	1.6
Владимирская обл.	3.4	Респ. Ингушетия	1.6
Удмуртская респ.	3.4	Костромская обл.	1.6
Респ. Хакасия	3.3	Свердловская обл.	1.6
Карачаево-Черкесская респ.	3.2	Орловская обл.	1.6
Кировская обл.	3.2	Ивановская обл.	1.5
Курганская обл.	3.2	Кемеровская обл.	1.4
Иркутская обл.	3.1	Челябинская обл.	1.4
Респ. Адыгея	3.1	Белгородская обл.	1.4
Хабаровский край	3.0	Респ. Тыва	1.4

Оценка суммарной доли вышеперечисленных механизмов поддержки в доходах бюджета регионов дает далеко не всегда объяснимую картину (рейтинг дан на рис. 2). Более всего помог федеральный бюджет Чечне (62% доходов бюджета), Калининградской области, Камчатскому краю и Чукотке (28-29%), Ингушетии и Ульяновской области (23-24%). Искать в этом списке антикризисную логику не имеет смысла, это смесь политических и экономических решений, которые в основном относятся к докризисному периоду. Аутсайдерами (0-2%) оказались самые развитые регионы с наиболее высокой бюджетной обеспеченностью – Москва и Тюменская область с автономными округами, и минимальная их поддержка со стороны федерального бюджета в период кризиса справедлива. Как ни удивительно, не получил значительной помощи и разбогатевший за последние годы бюджет Санкт-Петербурга (3%).

2. Расходы бюджетов: социальный вектор усилился?

Благодаря федеральной поддержке в большинстве регионов выросли доходы бюджетов, что неизбежно привело и к росту расходов – в среднем на 6% по всем субъектам РФ (январь-август 2009 г. к январю-августу 2008 г.). Только в 9-13 наиболее пострадавших от кризиса субъектов РФ расходы бюджета сокращались или не росли (рис. 3).

В кризисный период необходимо сокращать расходы, в первую очередь расходы на государственное управление (общегосударственные расходы). Их динамика рассчитана с очисткой от расходов на обслуживание долга, который значителен почти в четверти регионов (см. предыдущий мониторинг) и его нужно выплачивать. Расчеты показывают, что в целом по регионам рост общегосударственных расходов был относительно небольшим – на 3%. Более половины регионов наращивали расходы на госуправление, что неудивительно – полуторный рост федеральной помощи оказал расслабляющее воздействие. В Ингушетии расходы на общегосударственные вопросы выросли вдвое, в Самарской области почти в полтора раза, в Санкт-Петербурге, Новгородской и Московской областях – более чем на треть (рис. 3). При этом Московская область – фактически банкрот, не способный выплатить свои долги, составляющие более 55% доходов ее бюджета, а в Самарской области долги достигают четверти бюджета. Еще в дюжине регионов расходы на управление выросли на 10-28%, в них массированная федеральная помощь также перераспределяется на нужды бюрократии. Менее половины регионов (45%) смогли сократить свои расходы на управление, кто вынужденно – из-за сокращения доходов бюджета, а кто и сознательно резал эти расходы опережающими темпами (Кемеровская, Липецкая, Ярославская области, республики Башкортостан, Татарстан, Удмуртия, Северная Осетия и др.). Но таких регионов явное меньшинство.

Рис. 3. Динамика всех расходов и расходов на общегосударственные вопросы консолидированных бюджетов регионов, % (январь-август 2009 г. к январю-августу 2008 г.)

Динамику расходов на ЖКХ можно описать пословицей – «кому война, а кому мать родна». В целом по регионам они сократились на 5%, финансирование этой сферы уменьшилось в 42% регионов. Особенно существенно сжались расходы на ЖКХ в крупнейших агломерациях страны: в Московской области – на 43%, в С.-Петербурге – на 39%, в Москве – на 17%. Именно на столицу страны приходится максимальный объем бюджетных дотаций ЖКХ из-за медленного доведения уровня оплаты этих услуг населением до 100%. Кризис заставил это делать быстрее. Существенно сократились расходы на ЖКХ в большинстве регионов с городами-миллионниками, в нефтегазодобывающих и металлургических регионах с сильным снижением доходов бюджета, однако политику сокращения расходов на ЖКХ проводили и другие регионы с разным уровнем и динамикой бюджетной обеспеченности (рис. 4).

Рис. 4. Динамика расходов консолидированных бюджетов субъектов РФ (январь-август 2009 г. к январю-августу 2008 г.) и отношение поступлений из федерального Фонда реформирования к расходам регионов на ЖКХ

Более чем в половине регионов расходы на ЖКХ росли, а в Курской, Рязанской, Свердловской областях, Пермском и Алтайском краях, республике Башкортостан, некоторых слаборазвитых республиках рост достигал 2-3 раз! Кризис обеспечил щедрый подарок регионам в виде резко возросших перечислений из федерального Фонда содействия реформированию ЖКХ, их объем равен четверти всех расходов на ЖКХ из бюджетов субъектов РФ. Благодаря федеральным деньгам увеличились расходы на капитальный ремонт, расселение ветхого и аварийного жилья. Но для этого регионам потребовалось составить и обосновать заявки, вовремя подать их в Фонд, т.е. проявить активность. В результате динамика расходов бюджетов на ЖКХ во многом определялась субъективными факторами – приоритетностью финансирования этой сферы для региональных властей, их активностью в получении федеральных денег. Роль субъективных факторов подтверждается отсутствием явной связи между динамикой расходов на ЖКХ и динамикой всех расходов бюджета региона (рис. 4 и 6). Более явно прослеживается связь динамики расходов на ЖКХ с масштабами получения дополнительных средств из федерального Фонда (рис. 5).

Рис. 5. Распределение регионов по двум индикаторам: динамике расходов бюджета на ЖКХ (январь-август 2009 г. к январю-августу 2008 г.) и отношению перечислений из федерального Фонда содействия реформированию ЖКХ к расходам региона на ЖКХ (январь-август 2009 г.).

Расходы регионов на образование выросли на 8%, что чуть выше динамики роста всех расходов бюджетов (на 6%). При этом в регионах с более высокими темпами роста расходов бюджета расходы на образование чаще всего росли медленнее (рис. 6), поскольку выделенные федеральными властями дополнительные средства распределялись в основном на другие цели. Наоборот, в регионах с сокращением расходов бюджета, обусловленным сокращением доходной базы, расходы на образование поддерживались на прежнем уровне или сокращались медленнее, поскольку они социально значимые. Нарушили это правило только Иркутская, Архангельская и Калининградская области, в последней это связано с ускоренной оптимизацией сети школ и снижением расходов на их содержание.

Рис. 6. Динамика социальных расходов бюджетов регионов, % (янв.-авг. 2009 г. к янв.-авг. 2008 г.)

Финансирование здравоохранения (включая физкультуру и спорт) в целом по регионам не выросло, в отличие от всех расходов бюджетов. Однако региональная картина очень пестрая: в Чечне расходы на эти цели выросли на 70%, в Тверской области – на 40%, в Дагестане – на 30%, в то время как в Ингушетии, несмотря на 40-процентный рост доходов ее бюджета, и без того мизерное финансирование здравоохранения сократилось на 5% (рис. 6). В подавляющем большинстве регионов динамика расходов на здравоохранение была хуже динамики всех расходов бюджета, т.е. эта отрасль финансировалась как менее приоритетная. Буквально рухнули расходы на здравоохранение в Тюменской (на 42%), Челябинской (на 30%) и Свердловской (на 22%) областях, но для них некоторым оправданием служит сокращение доходов бюджета. Столь же резкие темпы сокращения расходов на здравоохранение демонстрируют регионы (республики Марий Эл, Кабардино-Балкария, Хакасия, Пензенская, Ярославская, Смоленская области, Алтайский край – на 20-27%), в которых доходы и расходы бюджетов росли. Это выглядит загадкой, но на нее есть ответ: в кризис от регионов требуют сокращать неэффективные расходы. В здравоохранении это сделать проще, можно заморозить строительство медицинских центров (четверть от объемов финансирования нацпроекта «Здоровье» пошло на эти цели, так решили федеральные власти), можно сократить закупки оборудования и расходных материалов в больницы и поликлиники, ускорить укрупнение их сети. По этому пути и идут регионы, хотя с разной скоростью. Больным от этого не легче, но бюджетная экономия получается неплохая.

Расходы бюджетов регионов на социальную политику в кризисный период неизбежно возрастают. Социальная политика нацелена на поддержку уязвимых групп населения, в данный раздел бюджетных расходов включаются и выплаты пособий по безработице. В целом по регионам расходы на социальную политику выросли на 30%, а на выплату пособий – на 34%, это максимальная динамика по всем видам расходов бюджетов. Расходы на социальную политику выросли практически во всех регионах, за исключением Сахалинской, Тюменской областей и Ямало-Ненецкого АО (рис. 7). При этом выплаты пособий почти во всех регионах растут быстрее, чем расходы на социальную политику, на поддержку населения направляется все более значительная доля расходов по этой статье. Исключением стали только Санкт-Петербург (еще один пример неэффективности бюджетной политики властей города), Рязанская, Магаданская и Сахалинская области. Резкое сокращение расходов на социальную политику на Сахалине требует дополнительного анализа, поскольку оно произошло на фоне значительного роста доходов (на 27%) и расходов (на 16%) бюджета области. Особый случай – Ингушетия, расходы ее бюджета на социальную политику даже немного сократились в объеме по сравнению с 2008 г. (98%), но при этом выплаты пособий выросли в 4,8 раз (с 229 млн до 1104 млн руб.). Куда же были потрачены в 2008 г. 875 млн руб. (82% всех расходов на социальную политику), которые не дошли до получателей пособий?

Рис. 7. Динамика расходов на социальную политику и на выплаты пособий, % (январь-август 2009 г. к январю-августу 2008 г.) (не показана динамика расходов на выплату пособий в Ингушетии – 480%)

Поддержание существующего уровня расходов на социальную политику и, тем более, их рост невозможен в большинстве регионов без трансфертов из федерального бюджета, поскольку бюджетная обеспеченность менее развитых регионов невелика. Далеко не все из них способны финансировать полностью те полномочия по социальной защите, которые им были переданы в 2005 г. при проведении монетизации льгот и разделении льготников на две категории – федеральных и региональных. Важно понять, каковы приоритеты федеральных властей в поддержке разных категорий льготников и по разным видам помощи. Динамика федеральных трансфертов на социальные выплаты эти приоритеты четко выявляет.

В первую очередь растет поддержка федеральных льготников, им опережающими темпами компенсируется удорожание жилищно-коммунальных услуг, трансферты на эти цели выросли вдвое (рис. 8). Отметим, что эта поддержка оказывается по категориальному принципу, независимо от уровня доходов получателей помощи. Региональные различия в динамике федеральных трансфертов на эти цели огромны: в Тюменской, Саратовской областях, в Удмуртии и Якутии, а также на Чукотке перечисления на оплату ЖКУ для федеральных льготников увеличились в 3,5-4,5 раза, а в Санкт-Петербурге – только на 10%. Очень сложно понять, почему столь велик разрыв в динамике финансирования при достаточно стабильном числе федеральных льготников в регионах, возможно, это следствие неравномерности перечислений, но выявить это можно только по итогам года.

Медленнее растет федеральная помощь регионам на осуществление их собственных региональных полномочий по социальной защите населения. Только федеральные субсидии, за счет которых частично оплачивается предоставление жилищных субсидий населению, выросли более значительно – в полтора раза. Жилищные субсидии относятся к адресным видам помощи, они предоставляются с учетом уровня доходов домохозяйств. При значительном повышении тарифов на жилищно-коммунальные услуги (на 18% в 2009 г.) и снижении доходов населения в кризисный период потребность в этих субсидиях неизбежно растет. Однако динамика федеральной помощи на эти цели еще более дифференцирована: в Калужской области, Калмыкии и Ингушетии она сократилась вдвое по сравнению с 2008 г., а в республике Алтай выросла в 15 раз, на Чукотке и в Дагестане - в 5 раз, в Якутии и Белгородской области – в 3 раза.

Федеральное софинансирование расходов по поддержке региональных категорий льготников (ветеранов труда, тружеников тыла, репрессированных, а также выплат детских пособий – единственной среди них адресной формы помощи) выросло минимально – на 7%, это ниже темпов инфляции. Но это опять «средняя температура по больнице». Различия региональной динамики также впечатляют: от роста в 6 раз в малонаселенной Чукотке, в 2-3,5 раза в Вологодской, Самарской областях и Татарстане до снижения трансфертов по сравнению с предыдущим годом в 33 регионах (т.е. в 40%), сильнее всего – в Липецкой области (наполовину), Тюменской и Тульской областях и Ингушетии (на четверть). Исследования НИСП, проведенные в предыдущие годы, показали, что федеральная помощь по полномочиям регионов в сфере социальной политики крайне нестабильна, существенно меняется по годам и, в целом, выглядит как результат торга центра и регионов, в котором есть победители и проигравшие, но нет прозрачных правил игры.

Рис. 8. Динамика федеральных перечислений на реализацию программ социальной поддержки разных категорий населения, % (январь-август 2009 г. к январю-августу 2008 г.)

Более детальный анализ расходов регионов на социальную политику сделать невозможно. Публикуемая на сайте федерального Казначейства структура бюджетных расходов за 2009 г. не позволяет определить, как эти расходы распределены по отдельным категориям получателей социальной помощи. Невозможно оценить и то, в какой мере федеральный бюджет поддерживает регионы в реализации их полномочий по поддержке региональных категорий льготников. Расходы на социальную политику – одни из наименее прозрачных, и это не случайно, в этой политически чувствительной сфере «ручное управление» достигает максимума. Но некоторые выводы можно сделать при анализе федеральных трансфертов на социальную поддержку разных групп населения.

Тем не менее, некоторые выводы можно сделать даже при анализе динамики федеральных трансфертов на социальную поддержку разных групп населения. Фактически кризис подтолкнул федеральные власти к пересмотру приоритетов в социальной политике. Результатом монетизации льгот, проведенной в 2005 г., стал рост социальных обязательств регионов, и многие из них не могли с этими обязательствами справиться. До последнего времени федеральный бюджет вынужден был оказывать регионам значительную финансовую помощь, перечисляя трансферты на софинансирование региональных полномочий (на поддержку региональных категорий льготников). В 2009 г. эта система дала трещину – федеральное софинансирование региональных полномочий по социальной политике росло медленно. В 2010 г. произойдет ее слом – в проекте федерального бюджета сохранено только федеральное софинансирование расходов по поддержке репрессированных и реабилитированных, а помощь остальным, более крупным по численности, категориям региональных льготников (ветераны труда, труженики тыла), малоимущим семьям с детьми (детские пособия), а также предоставление малообеспеченным гражданам субсидий на оплату ЖКУ полностью ляжет на плечи регионов. Если кризис затянется и при этом, как записано в проекте бюджета, федеральные перечисления регионам сократятся на 20%, субъекты РФ вряд ли смогут справиться со своими социальными обязательствами. Сокращение финансирования этих обязательств может привести к росту социальной напряженности в регионах.

7. Выход из кризиса: в чем и где?

Данные Росстата показывают, что динамика промышленного производства в сентябре 2009 г. была позитивной, спад сократился до -9,5% к сентябрю 2008 г. Однако устойчивой тенденции улучшения в течение нескольких месяцев пока нет: в августе спад был сильнее, чем в летние месяцы, из-за проблем автопрома.

В региональной картине кризиса преобладают позитивные тренды (рис. 1). Явно обозначился выход из острой фазы кризисного спада развитых регионов с диверсифицированной структурой промышленности (за исключением Самарской области), а также ведущих регионов металлургической специализации. Продолжает улучшаться ситуация в регионах юга с высокой долей пищевой промышленности. По-прежнему устойчиво промышленное производство в основных нефтедобывающих регионах, а в газодобывающих темпы спада стали близкими к средним по стране. Это наиболее крупные промышленные регионы, они и задают общероссийскую динамику.

Более противоречива динамика промышленности в регионах-«середняках», четкого тренда нет. К негативным тенденциям можно отнести застойный характер сильного спада в машиностроительных регионах. Быстро падает производство в Калужской области, которая «держалась» дольше всех машиностроительных регионов, но сокращение спроса на автомобили затронуло и новые сборочные заводы западных компаний. Медленно выходит из сильного кризиса промышленность крупнейших агломераций страны, за исключением Ленинградской области, которая не имела сильного спада. Но все же пищевая промышленность Москвы быстрее адаптируется к новым условиям. Постепенно усиливается спад в Забайкалье и, особенно, на Дальнем Востоке, который в первом полугодии не показывал кризисных явлений в промышленности.

Рис. 1. Динамика промышленного производства к соответствующему месяцу предыдущего года, % (показаны регионы с долей не менее 1% от объема промышленного производства РФ)

Сентябрь – последний месяц, который можно сравнивать по показателям промышленного производства с соответствующим месяцем предыдущего года. В октябре 2008 г. кризис уже начался в некоторых регионах, поэтому помесячные сопоставления становятся некорректными. В следующем мониторинге динамика промышленного производства будет измеряться иначе – от уровня сентября 2008 г.

Динамика промышленности за январь-сентябрь 2009 г. составила -13,5%, положение регионов не сильно изменилось (рис. 2), если сравнивать с графиком предыдущего мониторинга. Тем не менее, новый график показывает, что металлургические регионы быстрее преодолевают накопленный спад по сравнению с машиностроительными. Для последних риск длительной депрессии намного выше, особенно для Ярославской, Нижегородской, Ульяновской, Орловской областей, республики Чувашия, а также для более развитой Самарской области. В этом списке преобладают регионы российского автопрома.

Рис. 2. Динамика промышленного производства за январь-сентябрь 2009 г., к январю-сентябрю 2008 г., %

В отличие от некоторого улучшения динамики промышленности, спад инвестиций усиливается. Объем инвестиций, измеряемых по крупным и средним предприятиям, за восемь месяцев 2009 г. сократился на 12% к аналогичному периоду 2008 г. (за семь месяцев -на 11%). Региональные различия очень велики и нередко обусловлены политическими, а не экономическими факторами. В Приморском крае ускоряется подготовка саммита АТЭС-2012, поэтому инвестиции выросли в 2,8 раза (рис. 3). Инвестиции росли почти в четверти регионов России, среди которых приоритетная по политическим причинам Чечня, Краснодарский край, где ведется подготовка Олимпиады в Сочи. Можно также выделить регионы разработки новых нефтегазовых месторождений (республики Коми, Якутия, Красноярский край), транспортировки нефти (Мурманская область), строительства новых автосборочных предприятий (Калужская, Ленинградская области). Но почти в 60% регионов России снижение инвестиций было более сильным по сравнению со средним показателем по стране, а в каждом восьмом регионе инвестиции сократились примерно вдвое (до 40-60% от уровня 2008 г.) Помесячная динамика показывает, что «дно» инвестиционного спада еще не пройдено, проблема усугубляется.

Рис. 3. Объем инвестиций в основной капитал по крупным и средним предприятиям за январь-август 2009 г. в сопоставимых ценах, в % к январю-августу 2008 г.

Бюджетные проблемы регионов рассматривались в предыдущем мониторинге, и мы вернемся к ним в ближайшее время после завершения анализа свежих данных. Пока же выделим еще одну проблему, которая упоминалась только в первом мониторинге – долг регионов. Данные Минфина на начало октября 2009 г. показывают, что совокупный госдолг субъектов РФ и долг муниципалитетов стал серьезным фактором бюджетной нестабильности. Так, долг Московской области превышает 55% доходов ее бюджета, область уже неоднократно получала федеральную помощь для возврата кредитов. Долг республики Татарстан, Калининградской, Ярославской и Калужской областей – 32-37% доходов бюджета, еще в 14 регионах – 20-27% (рис. 4). В действительности долговая нагрузка еще выше, т.к. в расчетах использованы данные о доходах консолидированных бюджетов регионов за 2008 г. В 2009 г. налоговые и неналоговые доходы сократились почти везде, но сильнее всего – в развитых регионах. С учетом сокращения доходов бюджета даже развитым регионам будет трудно вернуть долги без дополнительной федеральной помощи.

Рис. 4. Суммарный госдолг субъектов РФ и долг муниципальных образований (на 1 октября 2009 г.), в % к доходам консолидированного бюджета региона за 2008 г.

Наиболее позитивна динамика безработицы. В целом по России после резкого роста в первые месяцы кризиса ее уровень снижается с апреля 2009 г. Сокращается как зарегистрированная безработица, так и безработица, измеряемая по методологии МОТ (с 9,5 до 7,6% за февраль-сентябрь 2009 г.). Часть потерявших работу смогла трудоустроиться, но есть и другие причины сокращения. Во-первых, это следствие сезонной цикличности: каждый год в России безработица летом сокращается за счет роста рабочих мест в агросекторе и строительстве, а к зиме ее уровень вновь растет. Во-вторых, показатели безработицы не учитывают скрытую безработицу. В России 2 млн человек заняты неполное рабочее время или находятся в административных отпусках. Федеральные и региональные власти препятствуют увольнению работников, особенно в промышленных моногородах, боясь социального взрыва, поэтому работодатели используют скрытую безработицу как способ снижения издержек в условиях спада производства. С февраля 2009 г. этот показатель уменьшился почти на 1 млн чел., но все равно по масштабам скрытая безработица равна зарегистрированной (2 млн чел.). В-третьих, уровень безработицы снизился благодаря общественным работам, на которых уже занято 1,2 млн человек, а до конца года прогнозируется 1,6 млн человек. При этом большинство занятых на общественных работах не регистрировались в качестве безработных, это разрешено в рамках антикризисной программы занятости. Общественные работы означают в основном уборку территорий городов и предприятий, малоквалифицированную занятость в муниципальных учреждениях с минимальной оплатой за счет средств, выделяемых из федерального бюджета. Очевидно, что такой труд непроизводителен, высвобождаемые работники не повышают свою квалификацию и не осваивают новые профессии. Как и российские власти всех уровней, занятые на общественных работах и попадающие в категорию скрытой безработицы надеются переждать кризис, ведь раньше или позже он закончится. И пока в федеральном бюджете есть деньги, а у властей – административные способы давления на бизнес, политика поддержки неэффективной занятости вряд ли изменится.

Поскольку кризисное сжатие российского рынка труда удалось остановить с помощью мер по сохранению неэффективной занятости, региональные показатели безработицы отражают не только влияние кризиса, но также проблемы, существовавшие до его начала. Самый высокий уровень зарегистрированной безработицы сохраняется в слаборазвитых республиках с растущим притоком молодежи на рынок труда (рис. 5). Повышенные показатели типичны для востока страны, где всегда острее ощущался дефицит рабочих мест, а также для депрессивных регионов. Под влиянием собственно кризиса зарегистрированная безработица значительно выросла только в некоторых регионах с сильным промышленным спадом (Кемеровская, Вологодская, Калининградская, Ярославская, Свердловская и Челябинская области, Пермский край). Ее пик, судя по всему, уже пройден, хотя осенний рост возможен.

Рис. 5. Уровень зарегистрированной безработицы, % (данные на конец месяца) (на графике не показаны республики Чечня - 63%, и Ингушетия - 26%)

Безработица по методологии МОТ измеряется ежеквартально, и она также снижается в целом по РФ с мая 2009 г. Данные квартальных измерений по многим регионам не вполне репрезентативны из-за малой выборки, поэтому желательно оценивать ситуацию по годовым данным. Тем не менее, квартальные данные подтверждают преобладающий тренд сокращения безработицы по МОТ и в регионах (рис. 6). Если исключить необъяснимые показатели некоторых регионов из-за проблем выборки, то география безработицы примерно такая же, как и зарегистрированной. Проблемы на рынке труда более остры в удаленных регионах востока и севера, в слаборазвитых республиках (Ингушетия, Чечня, Тыва, Калмыкия и Дагестан). Сочетание давней депрессивности и промышленного спада усугубило проблемы безработицы в Ивановской, Курганской, Псковской и Брянской областях. Среди регионов, в которых именно сильный спад промышленности привел к двукратному и более росту безработицы по МОТ, выделяются Кировская, Калининградская, Вологодская, Свердловская области.

Рис. 6. Уровень безработицы, измеряемой по методологии МОТ, % (на графике не показаны республики Ингушетия - 52%, и Чечня - 33%)

Более точно влияние кризиса на рынок труда регионов отражают показатели скрытой безработицы (неполной занятости). Как уже отмечалось в предыдущем мониторинге, эта статистика собирается только по крупным и средним предприятиям и организациям, где работает около половины всех занятых в России – 36 млн чел. из 69 млн чел. Про вторую половину – занятых в малом предпринимательстве и в неформальной экономике – мы ничего не знаем из-за отсутствия информации. Уровень скрытой безработицы за январь-сентябрь 2009 г. сократился с 4,3 до 2,8% от общей численности занятых. В пересчете по крупным и средним предприятиям этот показатель почти вдвое выше (5,3% в сентябре 2009 г.). По уровню скрытой безработицы выделяются регионы Поволжья, Урала и Центра с самым сильным промышленным спадом: Самарская область – 9% занятых (или 17% занятых на крупных и средних предприятиях), Ульяновская, Свердловская, Челябинская, Ярославская области – 5-7% занятых (рис. 7). В этих регионах масштабы скрытой безработицы приближаются к уровню безработицы по методологии МОТ.

Рис. 7. Численность неполно занятых (административные отпуска, неполная рабочая неделя) по регионам РФ, в % к общей численности занятых в 2009 г.

Скрытая безработица всегда приводит к значительному снижению заработной платы. По расчетам Независимого института социальной политики, в период кризиса 1990-х годов для России было типично резкое сокращение реальной заработной платы (в 2,5 раза) по сравнению с темпами спада экономики (менее 2 раз) и снижения занятости (на 15%). Вполне вероятно, что «особый российский путь» адаптации рынка труда к экономическим кризисам может повториться и в 2009-2010 годах.

Запаздывающая статистика пока не подтверждает, что в период нового кризиса заработки россиян заметно уменьшились. В среднем по стране в августе 2009 г. реальная средняя заработная плата и реальные среднедушевые доходы населения сократились только на 5% по сравнению с августом 2008 г. Доходы населения регионов рассчитываются в реальном измерении (с учетом инфляции), и в 72% субъектов РФ они действительно снизились, если сравнивать январь-август 2009 . с январем-августом 2008 г. Динамика не всегда объяснима, особенно в небольших по численности населения регионах (рис. 8). Тем не менее, регионы ЮФО и Дальнего Востока выглядят лучше на фоне остальных. Это следствие более высокой дотационности данных регионов. В кризисный период федеральные трансферты обеспечивают стабильные выплаты заработной платы бюджетникам, доля которых в этих регионах выше.

Рис. 8. Реальные душевые денежные доходы населения за январь-август 2009 г., в % к январю-августу 2008 г.

Для проверки динамика реальных доходов населения соотнесена с динамикой оборота розничной торговли, т.е. потреблением. График (рис. 9) показывает, что связь между двумя показателями очевидна. При этом потребление сокращается даже несколько быстрее, чем доходы. Это следствие перехода к сберегающему поведению, эта тенденция уже рассматривалась в предыдущем мониторинге. Напомним, что быстрее всего снижение потребления идет в трех группах регионов: крупногородских (агломерациях), ведущих нефтегазодобывающих и в регионах с сильным спадом промышленности. Режим экономии стимулируется снижением заработной платы.

Рис. 9. Взаимосвязь динамики реальных доходов населения (янв.-авг. 2009 г. к янв.-авг. 2008 г.) и динамики оборота розничной торговли (янв.-сент. 2009 г. к янв.-сент. 2008 г. в сопоставимых ценах) по регионам РФ (исключены 4 региона с наименее достоверными данными)

Подтвердить тезис о снижении заработков в регионах оказалось непросто. Статистика заработной платы по регионам публикуется только в номинальном выражении, поэтому она все еще показывает рост (104% в среднем по РФ с ноября 2008 г. по август 2009 г.). За точку отсчета был взят ноябрь 2008 г., т.к. декабрьские данные нельзя использовать из-за резкого повышения заработков в конце года (премии, бонусы), а январские – наоборот, из-за резкого ежегодного снижения зарплаты. Чтобы получить показатель реальной заработной платы, капитализированный индекс номинальной заработной платы корректировался на индекс потребительских цен за рассматриваемый период.

Снижение реальной заработной платы за десять месяцев (ноябрь-август) составило 4% в среднем по РФ, а по регионам оно различалось в диапазоне от +3% до -18%. При этом объяснить различия динамики по многим регионам невозможно. К сожалению, точность статистического учета заработной платы относительна, еще в большей степени это относится к помесячным индексам. К тому же наблюдаемая (легальная) заработная плата составляет только 2/3 всех заработков, остальное досчитывается Росстатом, но только в годовом измерении. Кроме того, на динамику повлияло повышение заработной платы бюджетникам в конце 2008 г. (оно было разным в регионах), а также выплаты премий и бонусов в нефтегазовых регионах в конце 2008 - начале 2009 гг. В результате динамика реальной заработной платы за ноябрь 2008 - август 2009 гг. не коррелирует с темпами промышленного спада или с динамикой розничной торговли за близкий период (январь-сентябрь 2009 г.) (рис. 10). Это означает, что в кризисный период ни органы государственного управления, ни аналитики и эксперты не имеют достоверной оперативной информации о динамике заработной платы в регионах.

Рис. 10. Взаимосвязь динамики реальной заработной платы (август 2009 г. к ноябрю 2008 г.) и динамики оборота розничной торговли (янв.-сент. 2009 г. к янв.-сент. 2008 г. в сопоставимых ценах) по регионам РФ

В целом анализ кризисных тенденций в экономике, занятости и доходах населения регионов еще раз показал, что средние показатели по России скрывают очень разнородные тенденции на региональном уровне. Кризис начался в регионах экспортной экономики и, скорее всего, раньше в них и закончится. Инвестиции и доходы региональных бюджетов пока не показывают положительной динамики, за исключением регионов с инвестициями в политические проекты и в новые месторождения нефти. Снижение уровня безработицы достигнуто с помощью поддержки неэффективной занятости, что затрудняет модернизацию рынка труда. Доходы населения и заработная плата продолжают снижаться, и вряд ли этот тренд в ближайшее время сменится ростом. По многим векторам развития кризис в регионах продолжается и даже углубляется, поэтому заявления федеральных властей о смене тренда выглядят преждевременными.

6. Летняя стабилизация: в чем и где

Воздействие кризиса проявляется в экономике, бюджетной сфере, занятости и доходах населения. Каждая из этих сфер имеет разную динамику.

«Дном» для промышленного производства был май, в июне-июле оно росло, хотя и медленно. Рост, продолжавшийся два летних месяца, немного сократил темпы промышленного спада: по сравнению с маем (-17% к маю 2008 г.), в июле он был менее сильным (-11% к июлю 2008 г.). Географическая картина изменилась несущественно, наметившиеся тенденции в основном подтвердились (рис. 1):

• Металлургические регионы начали выходить из кризиса.
• В регионах со специализацией на неконкурентоспособном машиностроении этот процесс застопорился, для них кризис будет долгосрочным, а выход из него – медленным и трудным.
• Особенно трудным будет выход для регионов с чертами депрессивности, сохранившимися с 1990-х годов (Ульяновская, Курганская, Псковская области, республика Бурятия и др.).
• Промышленность крупнейших агломераций тяжелее переживает кризис по многим причинам (высокая доля подорожавшего импортного сырья, начавшийся спад потребления, более высокие издержки на рабочую силу и т.д.) и, скорее всего, будет трансформироваться для снижения издержек.
• Более устойчивыми оказались развитые полифункциональные регионы, кризис дает им шанс на укрепление своих позиций в экономике страны.
• Нефтяная отрасль остается «подушкой безопасности», регионы со специализацией на нефтедобыче показывают рост или минимальный спад, в отличие от газодобывающих.
• Более стабильной остается ситуация на Дальнем Востоке и в Забайкалье (за исключением Хабаровского края и республики Бурятия), хотя два месяца назад нам казалось, что начало промышленного кризиса в этой части страны просто запаздывает.

Рис. 1. Динамика промышленного производства в регионах, январь-июль 2009 г. к январю-июлю 2008 г., % (показаны регионы с долей промышленного производства не менее 1% от общероссийского)

Эти выводы подтверждаются помесячной динамикой промышленного производства (рис. 2), хотя следует учитывать, что для некоторых регионов с менее значительным объемом производства причиной резких помесячных колебаний могут быть базовые показатели предшествующего 2008 г. Росстат уже сообщил, что спад промышленного производства в августе вновь усилился, в основном за счет автопрома. Данных по регионам за август на момент подготовки мониторинга еще не было, но очевидно, что летняя стабилизация машиностроительных регионов оказалась неустойчивой и они покажут новый спад.

Рис. 2. Динамика промышленного производства в регионах, в % к соответствующему месяцу предыдущего года (показаны регионы с долей промышленного производства не менее 1% от общероссийского)

Перспективы экономического развития регионов задаются современными инвестициями. В целом по России за семь месяцев 2009 г. объем инвестиций в сопоставимых ценах сократился на 11% (к аналогичному периоду 2008 г.). В региональном разрезе различия очень велики – от роста в 2,7 раз в Приморском крае, где развертывается подготовка саммита АТЭС-2012, до более чем двукратного сокращения в Ненецком АО, где завершается этап освоения новых месторождений нефти (рис. 3). Рост инвестиций продолжался в четверти регионов России, среди которых Чечня (рост в 1,5 раз за счет государства), регионы с новыми нефтегазовыми месторождениями (республики Коми, Якутия, Красноярский край и др.), проектами транспортировки углеводородов (Мурманская область и др.), подготовкой Олимпиады в Сочи (Краснодарский край), строительства новых автосборочных предприятий (Калужская, Ленинградская области). Но в остальных регионах сохранившийся рост инвестиций обусловлен в основном эффектом низкой базы. Более чем в половине регионов снижение инвестиций было более сильным по сравнению со среднероссийским показателем. В их числе почти все регионы с наиболее сильным промышленным спадом, а также федеральные города.

Рис. 3. Инвестиции в основной капитал в сопоставимых ценах, январь-июль 2009 г. к январю-июлю 2008 г., %

В отличие от промышленной динамики, бюджетные проблемы регионов продолжают усиливаться. Поступления от налога на прибыль за 1-е полугодие снизились на 41% по сравнению с тем же периодом 2008 г., а за июль 2009 г. – на 57%. Снижение произошло в 75 субъектах РФ из 83 (данные Минрегиона), особенно сильным оно было в более развитых и ресурсодобывающих регионах. Намного более устойчивы поступления налога на доходы физических лиц (НДФЛ), они сократились на 5%. Этот налог также является бюджетоформирующим, но он более важен для регионов со средним и низким уровнем развития, а также для муниципалитетов.

В целом налоговые поступления в бюджеты субъектов РФ снизились за январь-июль 2009 г. на четверть по сравнению с аналогичным периодом 2008 г. Для сравнения, за январь-май падение было менее сильным (на 17%), т.е. летом бюджетный кризис усилился. Лидеры падения – более развитые регионы, особенно металлургические и нефтегазодобывающие регионы (табл. 1). Минрегион сделал прогноз доходов бюджетов субъектов РФ на 2009 г., в котором выделены регионы с ожидаемым максимальным падением доходов. Все они относятся к более развитым.

Таблица 1. Текущие и прогнозные характеристики состояния консолидированных бюджетов субъектов РФ (данные Минрегиона)

Регионы с максимальным сокращением налоговых поступлений, январь-июль 2009 к январю-июлю 2008 гг. %		Регионы с максимальным сокращением доходов бюджета в 2009 г., % (прогнозная оценка)
Вологодская область	-70	Тюменская область	-57
Челябинская область	-56	Ханты-Мансийский АО	-36
Тюменская область	-56	Челябинская область	-32
Белгородская область	-54	Вологодская область	-30
Республика Татарстан	-45	Москва	-24
Кемеровская область	-44	Пермский край	-23
Сахалинская область	-43	Липецкая область	-22
Пермский край	-42	С.-Петербург	-19
Ханты-Мансийский АО	-40	Ямало-Ненецкий АО	-19
В среднем по регионам	-25	Республика Татарстан	-19

В отличие от нарастающих бюджетных проблем, ситуация на рынке труда начала смягчаться с апреля 2009 г., это следствие сезонной цикличности (см. предыдущие мониторинги). Летом зарегистрированная безработица стабилизировалась на более низком уровне без особых изменений ее региональной картины (рис. 4). Безработица по методологии МОТ измеряется ежеквартально, данные за август пока не обработаны, но они вряд ли будут сильно отличаться от данных предыдущего обследования за май.

Рис. 4. Уровень зарегистрированной безработицы, % (расчет на основе данных Росстата о численности зарегистрированных безработных на конец месяца), без Чечни (63%) и Ингушетии (26%)

Данные о скрытой безработице также показывают смягчение проблем: с мая по конец июля доля находящихся в административных отпусках и занятых неполную рабочую неделю сократилась с 3,8 до 3,2% от общей численности занятых в экономике. Однако такой расчет неточен. Росстат собирает данные о неполной занятости только по крупным и средним предприятиям и организациям (без субъектов малого предпринимательства). Списочная численность занятых на крупных и средних предприятиях и организациях почти вдвое ниже, чем во всей экономике (36 млн чел. без совместителей и 69 млн чел. соответственно). Если неполную занятость соотнести со занятостью на крупных и средних предприятиях и организациях, то показатель скрытой безработицы увеличивается почти в два раза – до 6,2% в июле 2009 г. В Самарской области он превысил 17%, а в Ульяновской, Свердловской, Челябинской, Брянской, Ярославской областях – 11-14% занятых. Если же рассчитать этот показатель только для занятых в тех отраслях, за которыми Росстат ведет статистическое наблюдение (добыча полезных ископаемых, обрабатывающие производства, производство и распределение электроэнергии, газа и воды; строительство; транспорт и связь; оптовая и розничная торговля; финансовая деятельность), то в них скрытая безработица достигала в июле 13,6% занятых. Эти расчеты показывают, что проблема скрытой безработицы не менее масштабна по сравнению с зарегистрированной и даже общей безработицей, она оборачивается массовым снижением заработков формально занятых работников.

Лето уже закончилось, а вместе с ним – и сезонное оживление рынка труда. Даже федеральные власти признали, что осенью рост безработицы неизбежен. Судя по всему, стала понятной и невозможность искусственного сдерживания безработицы с помощью давления на бизнес, который был вынужден использовать скрытые формы безработицы (административные отпуска, неполную рабочую неделю), чтобы снизить издержки в условиях спада производства. В сентябре политика властей и бизнеса стала меняться, это подтверждается и объявленными планами увольнений на крупнейших предприятиях – "АвтоВАЗе" (30 тыс. чел.), ГАЗе (17 тыс. чел.). Скорее всего, в осенние месяцы изменится и баланс открытой и скрытой безработицы, особенно в регионах с максимальными показателями последней.

В мониторинге больше не будет отслеживаться динамика просроченной задолженности по заработной плате. Как показывают многочисленные публикации в СМИ, эти данные недостоверны и нередко занижаются более чем на порядок (например, в Омской области), поэтому их анализ становится бессмысленным.

Кризисные явления в доходах и потреблении стали проявляться только с февраля, летом они нарастали. Это происходит под воздействием двух факторов – не только снижения заработной платы и занятости, но и изменения характера потребления. Реальная средняя заработная плата сократилась за первое полугодие на 5% (к первому полугодию 2008 г.). Ситуация в регионах недоступна для анализа, так как данные о динамике реальной (с учетом инфляции) заработной платы не публикуются, а номинальная заработная плата за первую половину 2009 г. на 10% выше, чем в первом полугодии 2008 г.

Реальные денежные доходы населения в целом по стране все еще сохраняются на уровне первой половины 2008 г. Это следствие разных причин, в том числе неоднократного повышения пенсий и массового повышения заработной платы бюджетникам в конце 2008 г. По регионам динамика реальных доходов населения остается трудно объяснимой даже в целом за полугодие (рис. 5). Причин несколько. Во-первых, на показатель влияют региональные различия в доле населения, получающего социальные выплаты (пенсии и др.), а также в доле занятых в бюджетном секторе и сельском хозяйстве, где заработки не сокращались. Во-вторых, отсутствие спада реальных денежных доходов в целом по стране может быть обусловлено влиянием показателя Москвы, на жителей которой приходится 20% всех денежных доходов россиян. Несмотря на кризис, реальные денежные доходы москвичей продолжали расти (на 8% к первому полугодию 2008 г.). Возможно, что этот рост имеет во многом статистический характер. Росстат измеряет доходы населения с помощью бюджетных обследований домохозяйств и затем корректирует по балансовому методу. В корректировке учитывается обмен валюты, который наиболее распространен в столице. Именно весной и в начале лета усилился возвратный обмен валюты на дорожающие рубли, а по методике это досчитывалось как денежный доход населения (по этой же причине в сентябре-октябре 2008 г. денежные доходы москвичей статистически «рухнули» более чем на четверть в связи с массовой скупкой валюты). Данные за июль-август, когда курсы валют стабилизировались, точнее покажут реальную динамику доходов населения столицы. Помимо трудностей измерения доходов населения в огромном мегаполисе и, как следствие, их неточности, есть и другое возможное объяснение – столица, как и ранее, концентрирует финансовые ресурсы всей страны, благодаря чему доходы москвичей продолжают расти, несмотря на кризис.

Рис. 5. Динамика реальных денежных доходов населения за первое полугодие 2009 г., в % к первому полугодию 2008 г.

В отличие от денежных доходов населения, динамика потребления становится более объяснимой, даже при неточности статистического учета. С февраля россияне стали меньше потреблять, за январь-июль 2009 г. оборот розничной торговли сократился на 3,8%, в том числе за июль – на 8,2% (к соответствующим периодам 2008 г.). Динамика оборота розничной торговли показывает, что в России постепенно формируются три типа регионов с более сильным сокращением потребления (рис. 6):